После той акции протеста ее брат в эфире государственного телеканала заявил, что семья отрекается от Фадвы. Он сказал, что мотивом ее поступка послужили, вероятно, деньги, и что он был просто в шоке, увидев свою сестру, выкрикивающую антиправительственные лозунги на канале «Аль-Джазира».
Зная, что за это ей грозит смерть или тюрьма, актриса все же решила принять участие в той демонстрации, чтобы, как она выражается, развеять заблуждение, что вся община алавитов, составляющая около 10 процентов населения страны, поддерживает правительство Асада. И еще ей хотелось опровергнуть заявления правительства, что в акциях протеста участвуют одни исламисты и вооруженные террористы.
Теперь Солиман скрывается от преследования властей.
Родившись в Алеппо, она затем переехала для продолжения актерской карьеры в столицу Дамаск, где сыграла во многих пьесах и снялась по крайней мере в дюжине телешоу.
С самого начала восстания она была одной из немногих актрис, откровенно выступавших против правительства Асада. Телеканал «Аль-Джазира» транслировал на днях интервью с актрисой. Солиман рассказала журналистам о том, как она решилась провести акцию протеста в Хомсе, об отношении алавитской общины к волнениям и о вероятности начала гражданской войны в стране.
— Что сподвигло вас оправиться в Хомс и возглавить антиправительственную демонстрацию?
— Хомс — это осажденный город, число мучеников там велико, и танки стоят на границах между его районами. Сирийский режим пытается создать там религиозную напряженность между людьми. Все эти причины побудили меня отправиться в Хомс под звуки пуль, перед дулами танков, рискуя всем, что есть в моей жизни.
Я просто хотела пойти и сказать, что мы, сирийцы — один народ. Я хотела опровергнуть басни правящего режима и показать людям, что в Сирии нет никакого религиозного раскола. Я хотела, чтобы они прекратили эту ложь, что будто бы протестуют одни лишь вооруженные группировки, иностранные агенты или радикальные исламисты.
— Как изменилась ваша жизнь после того, как эту акцию протеста показала арабская служба «Аль-Джазиры»? Мы знаем, что ваша семья отреклась от вас по телевизору.
— Я приехала в Хомс, зная, что меня ждет смерть или тюрьма. Моя жизнь сейчас под угрозой. Военные штурмовали целый квартал в Хомсе, пытаясь найти меня, многих избили, заставляя выдать мое местонахождение.
В Сирии Фадва Солиман сыграла во многих пьесах и снялась по крайней мере в дюжине телешоу
Их соображений безопасности я не могу рассказывать о своем нынешнем положении, и говорить о решении моей семьи. Могу только сказать, что в семьях представителей меньшинств огромное давление оказывается на тех, кто проявляет инакомыслие. Многие даже прорывают из-за этого со своими семьями.
— Многие ли из алавитской общины Сирии разделяют ваше отношение к правительству?
Среди меньшинств в целом много тех, кто выступает против режима. Так было даже до начала восстания. Посмотрите на видных деятелей оппозиции, чьи голоса слышны. Это представители разных религий и религиозных течений. В самом Дамаске мы все организуем акции протеста, и участвуем в тех, которые организуют другие.
Правда, в других городах, таких как Свейда (на юге страны) или Тартус (на западе), где жители преимущественно из групп меньшинств, ситуация очень плохая. Люди не могут выразить свое несогласие, потому что правительство относится к диссидентам из меньшинств даже более жестоко, чем к суннитскому большинству. Им самим, их семьям и детям угрожают еще до того, как они решатся протестовать.
Есть, конечно, сторонники режима из алавитов, как и из любых других течений. Но поскольку режим алавитский, во всех его злодеяниях винят сейчас всю общину.
— Многие алавиты, похоже, боятся за свою безопасность во время волнений, и беспокоятся о том, что с ними будет, если правительство Асада падет. Государственные СМИ, а иногда и представители оппозиции, неоднократно сообщали об убийствах и похищениях жителей преимущественно алавитских районов Хомса вооруженными группами.
— Знаете, это очень важный вопрос. И я хочу ответить на него откровенно, потому что я уже не боюсь. В Хомсе произошло следующее: режим создал в районах проживания меньшинств группировку из 200 силовиков. Они убивают людей и бросают их тела в других районах, для нагнетания межрелигиозных столкновений. У нас есть доказательства этого, и мы выпустили много заявлений, предупреждая людей об этих преступниках, живущих среди них.
Режим много десятилетий обманывал меньшинства. Отец Асада (бывший президент Сирии Хафез аль-Асад) создавал имидж защитника меньшинств. В 1980 году его войска ворвались в город Хама под предлогом наличия там бойцов «Братьев-мусульман». Он разрушал дома, убивал людей, уверяя меньшинства, что без него, как президента страны, «Братья-мусульмане» установили бы исламское государство.
— Президент Асад в своем недавнем интервью заявил, что беспорядки в Сирии — это борьба между панарабизмом и исламизмом. Вы не боитесь, что исламисты будут править Сирией?
— Если сирийцы демократически проголосуют за то, чтобы ими управляли исламисты, это их выбор. Я не боюсь, что исламисты будут править страной, потому что если вы окажетесь на сирийских улицах, вы поймете, что ислам здесь никогда не был строгим или экстремистским. Государственные средства массовой информации просто пытаются исказить образ мусульман в Сирии.
— В последние дни прозвучало несколько заявлений о возможности гражданской войны в Сирии. Согласны ли вы с ними? К чему, по вашему мнению, идет Сирия?
— Гражданская война не исключена. Режим не упустит ни одного способа оправдать свое существование, и оправдать угнетение и убийства сирийского народа.
С другой стороны, если вы находитесь на сирийских улицах, вы чувствуете зрелость людей. Они признают, что проблема заключается не в каких-то религиозных сектах, а в режиме и во всех тех, чьи руки запятнаны кровью сирийского народа. Необходимо понимать, что соучастники сирийского разведывательного аппарата представляют все религиозные течения.
Чтобы избежать гражданской войны в Сирии, международное сообщество должно предпринять серьезные шаги против режима. До сих пор мы не видели, чтобы какие-нибудь из их заявлений воплотились в жизнь. Недавно я своими глазами видела, как во время акции протеста был застрелен 25-летний мужчина. Режим по-прежнему убивает, потому что не чувствует серьезности со стороны международного сообщества.
Я не хочу военного вторжения в Сирию, а только сильных и искренних резолюций, продиктованных общечеловеческой озабоченностью, а не национальными интересами.
