На первый взгляд этот вопрос кажется довольно простым, но чтобы честно на него ответить, нужно было сначала решить, что лично для меня означает интеграция. Сравнить я мог только с опытом предыдущей «интеграции» в Соединенных Штатах.
На родине мы с женой жили вполне «нормальной» и несколько даже привилегированной жизнью. Работали адвокатами, и пользовались некоторой известностью в нашем городке, особенно среди коллег-юристов. Пару раз в неделю отправлялись по магазинам за едой и всякой всячиной, общались с друзьями по выходным, когда им и нам было удобно.
С родителями, которые жили относительно недалеко, мы разговаривали раз или два раза в месяц, да и то обычно по телефону или в Facebook. По городу передвигались исключительно на автомобиле, даже в ближайший магазин, всего в 3 кварталах от дома. Соседей знали по именам, но разговаривали крайне редко. В отпуск обычно ездили за границу, и конечно без родных или друзей.
Примерно так в США живут или стремятся жить очень многие, наверное, именно это и называется «американской мечтой».
Но можно ли сказать, что мы были «интегрированы» в американское общество? Оглядываясь назад, я понимаю, что мы были всего лишь винтиками в огромной и не вполне слаженно действующей машине.
Приехав в Ксар эль Кебир в Марокко, мы тут же стали объектом всеобщего внимания: на нас смотрели скептически и с некоторой долей подозрительности, и казалось, что весь город только о нас и говорит.
Но благодаря постоянным личным контактам со всеми и каждым – будь то нищий или член городского совета, молодой человек или старушка – мы стали заметной и неотъемлемой чертой местной жизни. Своим усердием, пройденными бесконечными километрами и бесконечными улыбками мы заслужили положение в обществе, заставившее пересмотреть собственные представления об «интегрированности», и о счастье.
Как и прежде, в США, мы теперь люди известные, но на этот раз нас действительно знают и любят. Позабыв о титулах и степенях, мы стали просто Каримом м Марьям – активными и полезными членами общества.
Вместо походов в супермаркет пару раз в неделю, мы теперь каждый день навещаем друзей, владеющих, по счастливому стечению обстоятельств, продуктовыми киосками или «ханутами» — небольшими магазинчиками. Прежде чем сделать покупки, мы успеваем рассказать, как поживаем, как себя чувствуем, и как дела у наших родственников в Соединенных Штатах.
Наши новые друзья обычно знают, что мы любим и чего хотим, и всегда рабы чем-то поделиться, будь то рецепт приготовления «хариры», или редкий овощ, которого мы наверняка еще не пробовали.
Но главное, что каждый из них не просто старается что-то продать и получить прибыль, а совершенно искренне хочет сделать нам приятное.
Мясник Дрис при нашем появлении достает из-под прилавка «отборные» куски мяса. Фатима, торгующая с тележки овощами, ни за что не допустит, чтобы мы взяли «сомнительный» товар, и каждый раз смеется, когда жена протягивает руку с мелочью и просит взять «сколько причитается».
Мухаммад, снабжающий нас свежевыжатым апельсиновым соком, однажды оставил свой киоск на колесах, и пошел с нами через весь город, когда нам нужна была скороварка, и он непременно хотел, показать нам «лучшую». Причем речь шла не о такой сумме, чтобы оставлять ради комиссионных свой процветающий и прибыльный бизнес.
И, конечно, братья-близнецы Атаалла: Чариф и Ашраф, владельцы очень успешного бизнеса (фермы и популярного ресторана), и к тому же два самых лучших друга, которых я встречал в своей жизни.
Эти человеческие отношения не идут ни в какое сравнение с теми, которые у нас были в США. В отличие от моих американских друзей, марокканцы совершенно естественным образом проявляют такую доброту и заботу, какой я не встречал за всю свою взрослую жизнь.
Если кто-то из нас заболеет, весть об этом мгновенно распространяется по всему городу, и нам несут еду, за нас возносят молитвы и советуют различные лекарственные рецепты, в основном включающие сырой чеснок. Напротив, в США, если я не вижу своих друзей неделю-другую, никто даже не забеспокоится.
Здесь же, если нас не видно и не слышно пару дней, весь город начинает беспокоиться: телефоны звонят, в дверь стучат и Facebook наводнен посланиями. Хотя такое повышенное внимание может быть палкой о двух концах, согласитесь, приятно ощущать привязанность столь многих людей, и мы воспринимаем это как благословение.
Общение для нас также приобрело иной смысл. Нас с женой постоянно приглашают на разные встречи, но наполнены они не вином и коктейлями, и постоянными разговорами о работе. В прошлое ушли «небольшие вечеринки» с «легкими закусками», исчезли «чужие» незнакомцы, и вместо них появились друзья, которых мы просто еще не встречали. А понятие «поздно» означает не 11 вечера, а «когда праздник закончился».
Представления о праздниках у нас тоже перевернулись просто с ног на голову. В США, особенно на Рождество, Пасху или День благодарения, вас тоже приглашают на праздничный обед, часто даже довольно искренне, но в Марокко это делается от всего сердца. Во время Рамадана, на Ид аль-Фитр, Ид аль-Адха, а также на каждую свадьбу, рождение ребенка или просто угощение традиционным «кускусом» нас буквально засыпают приглашениями, и сразу понятно, что возможный отказ очень кого-то огорчит.
Эти отношения настолько напоминают родственные, что в один прекрасный день мы вдруг поняли: мы не просто иностранцы, живущие в районе Хей Андалус города Ксар в Марокко, а стали частью очень большой семьи, которая, по счастливому стечению обстоятельств, поселилась вместе в этом районе, во всем этом городе, да и во всей этой стране.
Наши американские друзья и знакомые часто спрашивают, не страшно ли нам жить в мусульманской стране.
«А чего бояться? – недоумеваем мы. – Мы ведь живем среди самых любящих, заботливых и замечательных людей в мире».
И на вопрос в отчете — «Насколько интегрированным вы чувствуете себя в местное общество?» — вероятно, следует ответить так же: мы не просто «интегрировались в общество», а стали частью очень большой семьи.
Питер Смит, волонтер Peace Corps в Марокко. Полный вариант статьи опубликован на сайте moroccoworldnews.com.
