Глава Дагестан Рамазан Абдулатипов до вступления в эту должность не раз цитировал поэта Расула Гамзатова: «Дагестан добровольно в состав России не входил и добровольно выходить не собирается». Накануне же официального празднования 200-летия подписания Гюлистанского мирного договора, он заявил, что свой исторический выбор в пользу России народы и правители Дагестана сделали еще в конце XVIII — начале XIX веков.
Событию была оказана массированная информационная поддержка – от научных конференций до публикаций в официальной прессе.
И хотя власти поосторожничали и не стали назвать это «вхождение» добровольным, для некоторых дагестанских ученых истина по-прежнему «дороже друзей». Даже в приснопамятные советские времена не предпринималась попытка научно обосновывать вхождение Дагестана и Чечни в состав Российской империи, а «братство народов» исчислялось со дня провозглашения сталинской автономии – праздник, который по сей день считается государственным в Дагестане.
Неоспоримым является тот факт, что местные удельные ханы и шамхалы были подданными Российской империи, но это не может служить научной предпосылкой для надуманного вывода о вхождении Дагестана в состав Российского государства после заключения Гюлистанского договора, говорит доктор исторических наук Хаджи-Мурат Доного.
«Во-первых, Дагестан, за исключением маленькой его части, никогда не был ни частью Персии, ни колонией Османской империи, либо России. Собственно говоря, не было такого государственного образования, как Дагестан. Были крошечные государственные образования и вольные общества, объединенные союзными договорами, а топоним Дагестан употреблялся лишь в географическом значении. Отсюда напрашивается вопрос – на каком основании какая-либо империя могли притязать, либо отказываться от притязаний на Дагестан в пользу империи другой?»
Хаджи-Мурат Доного ставит под сомнение саму юрисдикцию Гюлистанского договора, поскольку при его подписании не было представителей даже тех государственных образований Дагестана, которые входили в состав Персии (Дербентское ханство). Стало быть, речь может идти лишь о договоре, согласно которому две империи дают империи третьей картбланш на аннексию территории четвертой стороны.
Такого же мнения придерживается профессор-историк Тимур Айтберов: «Кто нас, дагестанцев, тогда спрашивал? Кто сегодня спрашивал лезгин, когда земли, на которых они проживали испокон веков, такие как села Храх-Уба и Урьян-Уба, были подарены Азербайджану? Это решают правители, договариваясь друг с другом и не спрашивая мнения народа».
Кроме того, уточняет профессор Т.Айтберов, не только простой народ, но и правители Дагестана (за исключением Шамхала Тарковского), которые были вассалами Персии, не были согласны с решением войти в состав Российской империи. К примеру, Сурхай-Хан Казикумухский и Шихали-Хан Дербентский.
Таким образом, Гюлистанский мирный договор не оставлял никакого «исторического выбора» ни народам, ни правителям Дагестана.
