Кто не помнит далекое детство, когда девочки устраивали игры в «семью» и делили между собой обязанности: «отец» идет на работу, а «мать» остается дома и готовит обеды, убирает, стирает, укладывает спать кукол и ходит по «магазинам».
Девочки просто моделировали взрослую семью. В прошлом столетии большинство женщин действительно оставались дома и вели хозяйство, а мужчины стояли у станков, возле литейных печей, поднимали этажи высотных зданий на стройках.
Этот период гендерного неравенства, длившийся столетиями, в прошлом веке промелькнул очень быстро, и повзрослевшие девочки не захотели быть домохозяйками, как в детстве. Они стали трудиться рядом с мужчинами на стройках, в машиностроительной отрасли, сели за руль автомобилей и поднимали в небо самолеты, а в море водили корабли, стоя на капитанских мостиках.
Незыблемой оставалась только швейная и текстильная промышленность, в основном там трудились одни женщины.
Вроде как обрели полное равенство с мужчинами. Но с этого момента все и начинается: равные во всем мужчины и женщины разделялись, как только приходили после работы домой.
Все, что мог позволить себе мужчина – посмотреть телевизор, почитать свежую газету и сыграть в домино в тихом дворике многоэтажки, не могла позволить себе женщина. Уставшая, как лошадь после полевых работ, она становилась к плите, занималась стиркой и уборкой, шла по магазинам за продуктами.
На этом моменте равенство уплывало из-под ног: мужчина оставался мужчиной, а женщина становилась «хранительницей семейного очага». В некоторых семьях мужчина даже мусорное ведро не выносил.
Так кто же из них сильнее? На работе – равенство, дома – полная дискриминация, выражаясь языком психологов – сексизм, то есть набор предрассудков, почему именно женщина должна весь семейный груз тащить на себе.
И тогда слабый пол заявил о себе на рубеже ХХI века новым движением под названием «феминизм». «Что за ерунда такая?» — удивились мужчины, когда женщины вновь заговорили о равенстве своих прав в обществе.
А женщины просто перестали бежать после работы стремглав за детьми в садик (или школу), не спешили становиться к плите с огромным желанием готовить какие-то изысканные блюда, а обходились полуфабрикатами из гастронома, чтобы выкроить время на просмотр телевизора или поболтать с подружкой по телефону.
Когда мужчины попытались поставить слабую половину в «стойло», знай, мол, свое место у плиты, женщины просили показать «устав», в котором прописаны их права и обязанности, где написано, что они должны после работы продолжать «вторую смену» именно у плиты.
Ажиотаж немножко поутих: мужчины стали забирать детей из садиков и выносить по утрам мусорное ведро. Однако же, заметив супругу с двумя сумками, которая тащит продукты из магазина, мужчина не побежит ей навстречу, чтобы помочь.
У него своя точка зрения на этот момент: женщина хотела равенства и она его получила. Нигде не прописано, что сильный пол должен тащить эти громадные сумки. «У нас полное равноправие, поэтому никто никому и ничего не должен».
Сколько еще столетий будет идти этот спор между мужчиной и женщиной о гендерном равенстве, об этом неведомо никому. Но известно самое начало этого семейного уклада: мужчины шли на охоту добывать мамонта, а женщины подкладывали дрова в костер в ожидании добытчика.
Как сказать: сильными они были во все времена или слабыми? Наверное, чтобы заготовить дрова для костра, тоже надо иметь силу и немалую. Так что изречение «слабый пол» к женщинам можно применить только визуально.
