Почему именно подворотня?
— Додо, следствие еще не закончилось, исполнитель не найден, достоверных фактов нет или они не опубликованы, но ты уже называешь имя заказчика. По твоему мнению заказчик — президент Таджикистана Эмомали Рахмон. Позволь мне предположить, что человек, распоряжающийся миллионами и миллионам и имеющий, так сказать, «патент» на легальное убийство, мог бы найти более профессионального исполнителя. Извини, конечно, но мы исследуем ситуацию, а не подсказываем кому-то какие-то варианты.
— Я все понимаю. Давай рассуждать. Вот я ночью выхожу на кухню – не спится, хочется чаю. Включаю свет, чайник, откидываю штору, чтобы взглянуть на ночную Москву. Выстрел. Профессионально, чисто, убедительно. Но тут были бы уже не только подозрения, а почти уверенность в том, что это работа спецслужб.
Я исходил из другой логики – им нужно было представить все, как работу не профессионала. Понимаешь, это хороший профессиональный уровень – косить под дилетанта. Меня на эту мысль навело место покушения – подворотня. Это же самый бытовой формат – ниже только утренняя очередь в магазине, среди алкашей. Но все знают, что я не пью.
— Подворотня, ресторан, новогодние праздники – согласен все признаки бытового убийства. Но исполнитель, прости… Или у него был приказ – только напугать?
— Исполнитель был профессионал. Он был без маски. Даже без шапочки. Он совершенно спокойно смотрел мне в лицо. И ударил ножом так, что я не успел шелохнуться. Я видел, как он уходил — спокойно, не ускоряя движения. Он был уверен, что я через мгновенье умру.
Но он ошибся — нож прошел в 10 миллиметрах от моего сердца.
Кстати, никакой боли я не почувствовал, прислонился к стене и смотрел, как течет кровь. Врачи потом сказали, что боли не было, потому, что удар был ужасающей силы.
— Я согласен, что нельзя исключать президента Рахмона из списка предполагаемых заказчиков. Но что это он двадцать лет терпел и только сейчас вдруг его прорвало?
— Во-первых, не терпел, а делал все возможное. Ты же помнишь, как меня по просьбе таджикских спецслужб задержали в аэропорту Шереметьево и планировали выдать Душанбе? В дело вмешались власти Германии, Франции и США. И только благодаря личному распоряжению Владимира Путина меня выпустили из СИЗО.
Во-вторых, для всех авторитарных режимов сейчас наступило весьма сложное время, когда необходимо думать, а тираны это делать не умеют. Но, главное, я думаю, произошло в конце прошлого года, когда я связал арест российских летчиков в Душанбе, с неким Рустамом Хукумовым, осужденным в России за перевозку 10 килограмм героина.
— Да, ты выдвинул версию, что летчики задержаны и осуждены, якобы, только для того, чтобы обменять их на этого юного наркодельца, папа которого является хозяином таджикских железных дорог, и входит в ближайший круг президента Рахмона.
— Да. И эта версия была опубликована в России и во многих мировых СМИ.
А дальнейшие события подтвердили эту версию. Едва летчики были освобождены и вылетели в Москву, как суд в кратчайшие сроки пересмотрел дело Хукумова, и оправдал его! И к Новому Году Рустам уже был в Душанбе.
И был дан банкет, по случаю его освобождения, на котором, думаю, собрались не последние люди таджикского наркотрафика. Так вот на этом банкете, как мне сообщили мои информаторы, присутствовал сам Рахмонов. И в сердцах он сказал – мол, из-за вас я чуть не поссорился с Кремлем, а вы не можете решить проблему одного человека. Через две недели и приехал человек, обязанный решить эту проблему.
— Иначе говоря, все твои заявления о причастности президента Рахмона к наркотрафику, получили некие подтверждения. Во всяком случае, тут уже можно рассуждать о том, что наркобароны имеют достаточно рычагов влияния на высшую власть страны.
— А теперь еще и уточним время – на следующий год в республике состоятся президентские выборы. И те внешние «игроки», которые поддерживают Рахмона, могут, наконец, позволить таджикскому народу проявить свое настоящее волеизъявление.
Сменю власть. Недорого
— Это говорит всякая оппозиция – мол, народ ждет не дождется сменить власть. Надо ему только позволить. Все равно это дело затратное. И в России многие предполагают, что на все митинги деньги поступают с Запада. Мне просто любопытно, трудно ли собирать деньги на переворот?
— Сейчас проще.
Во-первых, люди поняли, что могут рассчитывать только на себя. Ни Москва, ни международное сообщество тут не помогут. Рахмон, пытаясь сохранить свое тронное место, может пойти на крайние меры. Будет отдавать активы, что, кстати, он уже и делает. Но надо понимать, что те, кто принимает дары Рахмона, совершают преступление перед народом Таджикистана. И все эти сделки рано или поздно буду признаны незаконными, и аннулируются.
Во-вторых, дают деньги те, у кого бизнес не в Таджикистане. Кстати, таджикские гастарбайтеры отправляют на родину миллионы долларов! И, еще одна м-а-аленькая деталь: сегодня таджикские спецслужбы не имеют возможности очень вольготно работать в России. То есть власть не контролирует, как прежде, финансовые потоки вне пределов страны.
В-третьих, люди – поверили, и в головах уже материализовалась мысль, что Таджикистан без Рахмона это абсолютная реальность.
Не только разруха начинается в головах, но и революция.
— Ты сказал, что Рахмон готов отдать многие активы, чтобы остаться на президентском посту. Но ведь и оппозиция, в поисках средств, вынуждена понизить порог брезгливости и брать деньги весьма сомнительного происхождения?
— У меня в жизни есть основополагающий принцип – за деньгами можно подпрыгнуть, но за ними нельзя нагибаться. Есть определенная группа людей, от финансов которых мы отказываемся. Понимаешь, в одном кошельке не умещаются деньги от чистого сердца и от какой-нибудь мафии.
Ненавижу слова – политика это грязное дело. Его придумали грязные люди, чтобы оправдать свои дела. Но достаточно вспомнить Махатму Ганди, чтобы опровергнуть эту «аксиому». Он подал пример всем нам – как можно оставаться светлым в борьбе, в политике, в жизни.
— Странно, но наш президент Путин тоже часто вспоминает Ганди. А любопытно, — какая сумма нужна, чтобы убрать президента?
— О сумме могу сказать так – чем глупее президент, тем дешевле обходится подобное мероприятие.
Что касается убрать. Ликвидировать президента легко. Дело нескольких минут. Но мы против террора и беззакония. (Вспомни слова Пророка — кто убил невинного, тот не из нас). Ведь способ прихода к власти оппозиции во многом определяет концепцию будущей политической системы. Мы непреложно станем похожими на тот путь, который избрали для свержения Рахмона. Поэтому мы хотим действовать строго по закону и увидеть его на скамье подсудимых.
Мы готовы оплатить услуги лучших адвокатов – пускай защищается. Мы хотим, чтобы это стало беспристрастным судебным расследованием. И мы согласимся с любым решением суда.
И это станет национальным согласием.
— Оппозиция всегда в числе лидеров по благим намерениям. И откуда в стране независимый суд? И, согласись, само смещение президента, любой переворот это всегда беззаконие.
— Не согласен. В международном юриспруденции четко сказано, что народ имеет право сменить власть, тем более такую преступную, как власть Таджикбаши. Это святое дело.
В юриспруденции даже оправдывается преступление, совершенное во имя пресечения гораздо большего зла. Об этом говорится в Библии и Коране.
Тут не надо забывать, что и сам Рахмон пришел к власти путем переворота. Его никто и никуда никогда не избирал. И он должен ответить за геноцид собственного народа. Как его называют в Таджикистане? Наш Пол Пот.
— Но у президента есть силовые структуры. И армия, в конце концов. Ты ж понимаешь, что просто так он власть не отдаст. Это еще одна гражданская война.
— Какая война? Это Рахмонов всех пугает новой гражданской войной. Но, во-первых, я не вижу в стране людей готовых умереть за своего нынешнего президента. Во-вторых, все те, кто имеет боевой опыт, уже определились со своей позицией – они с нами. В- третьих, мы уже два года активно работаем в силовых структурах. Я бы не сказал, что это теперь самая надежная опора режима.
Но самое главное – общество не расколото, а объединено единой целью – завершить черную эпоху Рахмона.
Боль как движущая сила истории
— Сегодня на политическом пространстве региона действуют четыре основных игрока – Китай, Россия, США и Иран. Без согласованности всех сторон задача смещения президента практически не выполнима. Кто от имени оппозиции ведет переговоры с соответствующими структурами этих стран и очевидны ли результаты?
— Все международные связи в организации осуществляют члены нашего Политбюро, в том числе и я. И могу сказать, что ни у одной из вышеназванных сторон резкого отторжения это не вызвало.
Могу с гордостью сказать, что руководство нашего движения так подобрано, что у каждого из них с той или иной страной установлены доверительные отношения.
— Но кто-то из этих игроков проявил активную заинтересованность?
— Для нас отсутствие возражений и есть самая большая поддержка.
— А в Душанбе полагают, что за всякой попыткой переворота стоят Москва и Ташкент…
— Не надо искать, кто за кем стоит. Куда важнее, кто стоит сегодня с нами. С нами Душанбе, Памир, Худжант, Тавильдара, Куляб – вся страна. Пространство за спинами – уже не интересно.
Я могу сказать, что за нами стоит Ташкент. Потому, что надеюсь, что узбеки всегда, стояли, стоят и будут стоять за таджиков. И мы должны стоять за своих братьев.
Я могу сказать, что за нами стоит Москва. Потому, что мы родом из одного пространства, называй его СССР или памятью, или душой.
Но если это вопрос с известным подозрением – на кого вы играете? — то отвечу за нами «не стоит» ни одна страна.
Сегодня главное действующее лицо Истории – боль. Наша боль. Наша кровь. Наша нищета.
Мы не ищем поддержки третьих сторон. Для нас очевидно, что любая страна, которая имеет или в перспективе желает иметь конструктивные отношения с Таджикистаном, должна выстраивать свои отношения с новой и реальной политической силой.
Да, мы сегодня оппозиция, но завтра – Власть.
Беседу вел Акрам Муртазаев
