Протестовать выходили разные люди из разных украинских регионов. Здесь были западенцы-националисты, их число в России сильно преувеличивают, но они были. Тут были сторонники евроинтеграции, люди сектантским менталитетом, свято верящие, что Европа — рай, там молочные реки с кисельными берегами, а закон о языке может быть хорошим лишь, если он соответствует европейской хартии о национальных языках. Были обыватели, считавшие, что быть Европой хорошо, так как проще будет ездить туда на заработки.
Основоположником Майдана был… Янукович
Всех этих разных людей связывала ненависть к президенту Януковичу. Подробно описывать, за что его ненавидели, вряд ли стоит, об этом и так было очень много сказано. Но на том, что этот человек должен уйти и чем скорее, тем лучше, сходилось абсолютное большинство украинских граждан, как на востоке, так и на западе.
И вот Янукович сбежал. Все кончилось!
Возникла смысловая пауза: зачем мы вместе? Зачем мы это сделали, неужто, чтобы привести к власти ловких партийных бюрократов из «правильной» оппозиции, людей у которых, кроме фамилий, нет ничего ни украинского, ни русского?
И тут Россия провела аншлюс Крыма.
В этот момент вся совокупность майданщиков, уж было утративших смысл протеста, обрела вторую жизнь. Да, враг повержен, но он оказался лишь куклой-перчаткой на руке НАСТОЯЩЕГО врага и этот НАСТОЯЩИЙ пошел в атаку и уже ноги оккупанта топчут украинскую землю.
Именно так воспринимается большинством граждан Украины вся крымская история и сейчас появление агрессора сплотило украинцев.(Кстати, не меньше, чем россиян, впавших в эйфорию от территориальных приобретений).
Теперь мы имеем абсолютно отмобилизованный народ, четко понимающий кто враг.
Если еще недавно эксперты рассуждали, что украинская нация так и не состоялась, у нее нет общего языка, культуры, да и общей истории (и все это было, отчасти, верно), то теперь это уже не так. Россия таки нанесла братьям славянам необходимую историческую травму, которая и превратится в национальный миф, переживание и осмысление которого, собственно, и превращает население в нацию.
Хапуга как движущая сила
Крым не более русский, чем Запорожье или Днепропетровск. Крым натерпелся от так называемых «македонцев», братвы из Макеевки и Донецка, действующей так, словно Янукович наделил своих земляков мандатом отжимать все, что понравилось.
Македонцы отнюдь не уникальный феномен. При Кучме ту же роль играли днепропетровские, а при Ющенко выходцы из поддержавших его западных регионов. Разве что вели себя они более цивилизованно.
Неприятие майдана крымчанами, изначально было лишь мелкобуржуазным страхом перед очередным переделом. Если бы не российское вмешательство, Крым бы ограничился тем, что хапнул под шумок автономии по самое не могу, получил бы независимую от Киева судебную и силовую систему, и тем обезопасил бы себя от рейдерства победивших варягов всех мастей. При этом у крымчан было вполне логичное подозрение, что жить под слабым Киевом будет полегче, чем под сильной Москвой.
Но Россия бросила клич: русских людей обижают! И далее история Крыма стала походить на историю Судет, когда Гитлер решил, что там чехи обижают немецких людей. За считанные недели нам удалось сформировать новую политическую и социальную реальность и зафиксировать этот успех на референдуме.
Сейчас либералы кричат, что сделано это было не по правилам, мол, сначала надо было сформировать сепаратистскую партию, добиться хороших результатов на местных выборах, и уж тогда, лет через 15 неустанных политических трудов, поднимать вопрос о референдуме… Вот при таком раскладе это устроило бы всех.
При этом все понимают, что при таком раскладе Крым бы никогда не отделился от Украины.
Движущей силой вхождения Крыма в состав России были отнюдь не массы, которые спят и видят, что Путин будет их президентом, а региональное чиновничество, сформировавшееся при таких крымских руководителях как Юрий Мешков и Леонид Грач. Обычные, провинциальные, вороватые бюрократы, которые до смерти перепугались люстраций, о которых после победы майдана заговорили в Киеве. Именно угроза люстраций, а не мифические обиды, которые чинили мифические бандеровцы русским людям в Крыму, оторвали полуостров от Украины и бросили его в российские объятия.
У крымских сепаратистов не было бы шансов стать властью при стандартных демократических процедурах ни в течение ближайшего года, ни в течение 15 лет. А стать властью было необходимо для нынешнего руководства Крыма, это был вопрос, конечно, не физического, но политического и экономического выживания. И властью их сделали российские военные, захватив для них административные структуры и наделив статусом новых начальников. С этих позиций они уже и призвали население поддержать их. Население их поддержало именно как власть, а не как политическую силу со своей идеологией.
Понимание механизма перевода Крыма из украинской юрисдикции в российскую дает ответ и на вопрос могут ли за Крымом последовать другие восточные регионы Украины?
Не могут! Люди, подобные Аксенову и Константинову, есть везде, но стать властью иначе как на русских штыках они не способны. Не став властью, они не смогут и отмобилизовать пророссийский электорат. В Крыму Россия располагала силовым ресурсом и лишь немного усилила его, но в другие украинские регионы Путин отказался вводить войска. Значит там «Аксеновых» и стихийные самообороны просто передавят украинские чекисты.
Самый пророссийский политик в Украине… Дмитро Ярош.
То есть политиков, которых мы могли бы назвать «своими» там нет, поскольку у человека заявившего, что с Россией надо дружить, там просто нет будущего. Значит, необходимо выбирать из тех, чьи идеи удобны для России в наибольшей степени.
Самая неудобная для нас идея нынешнего политического класса Украины, это идея продвижения НАТО на Восток. Для Украины, после крымского аншлюса, появление ракет НАТО где-нибудь под Сумами или под Черниговом, это вопрос безопасности. Иных форм защиты, в случае если у нас разыграется территориальный аппетит, там просто не видят. Единственный, кто изначально выступал против такой модели — Ярош.
В России может и не любят лидера Правого Сектора, но понимают, что чем крепче он будет вписан в политическую систему некогда братской республики, тем труднее Северо-атлантическому альянсу будет продвигаться к российским границам.
На момент победы майдана над Януковичем, Ярош, бывший сердцем этой победы, имел социальную поддержку по Украине в целом 10 — 15 %. Каждая новость, приходящая из России о том, что на него завели уголовное дело по экстремизму, что суд вынес решение о его заочном аресте, что Кадыров обещал отправить его туда же куда отправили Умарова, что есть планы послать на Украину спецназовцев-ликвидаторов, чтоб те разобрались с Ярошем как когда-то с Яндарбиевым в Катаре, прибавляет ему процент сочувствующих. Возможно, такими усилиями его и не выведут к выборам в фавориты, но на лидерство в оппозиции он твердо может рассчитывать.
Первый пакт мы уже отыграли?
В принципе, прагматические украинские политики, глядя на Яроша, уже поняли, как можно понравиться Москве. Вот уже и Юлия Тимошенко заявила о внеблоковом статусе Украины. Разницы между ней и Ярошем в том, что у Тимошенко это предвыборное обещание Путину, а у Яроша фундаментальная идеологическая установка.
Я бы на месте наших политтехнологов, формирующих рекомендации для власти, посоветовал бы с Ярошем продолжать в прежнем духе, а Тимошенко, напротив, объявить приемлемой кандидатурой.
Впрочем, я могу допустить, что для нас вопрос продвижения НАТО на Восток уже перестал быть принципиальным. Меры, которые принимает Запад, чтобы окоротить Россию, вдруг заигравшую не по правилам, столь беззубы, что невольно напрашивается вопрос, а не существует ли тайного договора о разделе Украины?
То есть, когда мы поняли, что ставка на Януковича закончилась неизбежностью продвижения НАТО на украинские территории, Путин, в одном из конфиденциальных телефонных разговоров, наличие которых он признает, но содержание которых раскрывать отказывается, сказал, «хорошо, пусть будет так, но тогда мы забираем себе Крым». А в ответ услышал, думаю после недолгой паузы, — «ок».
В целом мрачное предположение (некий аналог оккупации Судет) у нас уже есть. Теперь, возможно, имеет место быть и что-то вроде пакта Молотова-Риббентропа.
Что дальше — хорошо известно.
Сможет ли Москва заставить Украину вновь полюбить себя?
Поясню, на всякий случай, что в данном случае полюбить означает получить в элите пророссийский сегмент.
Безусловно, былых чувств уже не будет, но возможен ли брак по расчету? На мой взгляд, да. И путь к этой «любви с интересом» лежит через украинский федерализм, на котором вдруг стал настаивать российский МИД. Для чего же нам нужен федерализм и что именно нам в нем нужно?
Для начала отбросим благоглупости про защиту языковых прав.
Для нас самое важное в украинском федерализме — право регионов на внешнюю экономическую деятельность. Если мы добьемся такой возможности для востока Украины, то газ можно будет продавать не Украине вообще, а каждому субъекту в отдельности. А если цена на газ будет коррелировать с пророссийским настроем каждой конкретной местной элиты, которая может и не станет сопротивляться интеграции Украины с Западом в целом, но при вопросе о появлении у себя военных баз будет вставать на дыбы.
В итоге вполне можно добиться некой буферной зоны в восточных районах наших соседей, даже если Киев займет самую непримиримую позицию по отношению к России.
