— С приходом нового главы Дагестана Вы связывали большие надежды на изменения в республике. Они оправдались?
— От нового президента ведь невольно ждешь улучшений. Оправдались ли мои надежды? Абсолютно нет. У нас, как и прежде, похищают людей, среди молодежи усиливаются радикальные настроения. С теми, кто примкнул к «лесным», никакой работы не ведется.
— Погодите, а Комиссия по адаптации к мирной жизни членов незаконных вооруженных формирований? Согласно ее докладу, из «леса» вышли и сложили оружие целых 37 человек.
— Сколько было отчетов, сообщающих, что обстановка в Дагестане нормализуется? Кто верит им? Никто, даже те, кто сам пишет эти глупости. О методах работы комиссии многое говорят. Это выглядит не как добровольный выбор боевика, а как принуждение к сложению оружия.
Когда я возвращался из эмиграции, для меня гарантом спокойной жизни выступил руководитель республики. Сообщаю: адаптация к мирной жизни людей с иными взглядами в Дагестане на мне и закончилась.
Может, глава Дагестана и хочет изменить ситуацию, допускаю, что он старается.
Но результата этих усилий не видно.
О кадрах
— Какая проблема, на Ваш взгляд, для Дагестана сегодня самая главная по уровню боли?
— Скажите мне, а что есть в Дагестане не проблемного? Вся республика – сплошная боль. Запущенная до невозможности медицина, невероятный упадок образования, кризис управленческих кадров. Тут всё претендует на боль №1.
Но, пожалуй, самое отчаянное положение в кадровой политике. Разве не ужасно то, что в Дагестане должности наследуются и покупаются? Ты можешь быть отличным специалистом, но должность, соответствующую твоим знаниям, не получишь. Потому что ты не чей-то сын, у тебя не та национальность, или у тебя нет денег.
У нас сегодня во власти сидят доктора наук, которые не умеют без ошибок написать даже свое имя. Они породили и усердно взращивают чудовищное невежество. И все убеждаются: чтобы состояться в жизни, ему не нужны знания, совесть, трудолюбие.
Макаренко говорил, что самый печальный опыт — это опыт коллективного бессилия. Дагестан наелся этого опыта на века вперед.
Эти чиновники своим примером извращают народ. От них нужно избавляться.
Без этого всякая работа на улучшение ситуации бесполезна.
— Допустим, Вы стали главой Дагестана. За какую проблему в регионе Вы взялись бы в первую очередь?
— Для такой должности у меня уже не тот возраст. Да если бы и был тот возраст, то вряд ли меня на миллиметр к президентству допустили (смеется). Поскольку у меня не тот мозг. Не тот характер. А чиновник сегодня это не состояние души, а просто Несостоятельность, Несамостоятельность, Непрофессиональность.
Но раз Вы спрашиваете…
К поэту Адалло в Дагестане отношение неоднозначное. Он пять лет был в эмиграции - уехал, после того, как был объявлен в розыск «за поддержку сепаратистов». В 2004-ом при содействии власти, вернулся. Родина встретила его 8-ю годами лишения свободы
Наверно, вначале я бы сократил этот раздутый до безобразия чиновничий аппарат. Множество управлений, которые дублируют друг друга. Надо их беспощадно гнать с этих должностей.
"Самое отчаянное положение в Дагестане в кадровой политике. Разве не ужасно то, что в Дагестане должности наследуются и покупаются? Ты можешь быть отличным специалистом, но должность, соответствующую твоим знаниям, не получишь"
Причем, если по закону разбирать всю их деятельность, то я уверен, что гнать надо их в тюрьмы.
Хотя вот жалко. Надо бы построить для них город, и всех их туда с их охраной и их мигалками заселить.
Пусть обворовывают друг друга.
Об Исламе
— Насчет улучшения ситуации. Недавно состоялось примирение суфиев, которых представляло Духовное управлением мусульман Дагестана, и салафитов, которых представляла организация «Ахлю сунна». Вас это событие обрадовало? Или насторожило?
— К самому мероприятию у меня отношение хорошее. Подозреваю, что тут не обошлось без руки правительства. Но мне приятно думать, что это случилось при одобрении власти.
Мы же знаем, что при молчаливом согласии руководства республики (скорее даже при открытой поддержке одной стороны), две части мусульман травили друг друга более десяти лет. Это не могло не обострять ситуацию в республике.
Посмотрим, что даст это перемирие. Во всяком случае, я рад, что состоялся такой диалог.
— В Дагестане есть одна еще линия раскола: между людьми светскими и религиозными…
— Это все выдумки. Например, я себя считаю светским человеком.
— За стол, где есть спиртное, сядете?
— Конечно, нет. К вину в бутылках я равнодушен, а вот вино в людях – не терплю.
— А за стол, за которым сидит девушка, одетая не по нормам Ислама?
— Сяду, но буду стараться не смотреть на нее (смеется).
— Мне кажется, Вы лукавите…
— Повторяю: это надуманная проблема. Ее обостряют провокаторы. Мне, конечно же, было бы гораздо приятнее жить в обществе, где преобладают исламские ценности. Дагестан таким обществом пока не назовешь, но интерес народа к религии увеличивается.
Конфликтов со светскими людьми можно и нужно избегать. Во всяком случае, должно быть понимание, что мы как-то все же должны сосуществовать.
— Сегодня понятия «Ислам» и «терроризм» стали почти тождественными. Вы с чем это связываете?
— Те, кто изучает Ислам, знает, что эта религия не признает террор. На незнании людьми Ислама играют провокаторы. Им на руку и то, что мусульмане разделены на течения, которые подчас враждуют между собой. Из-за разобщенности мусульмане веками терпят унижения.
…Кто-то считает, что в лес молодежь уходит на джихад, кто-то видит тут финансовую подоплеку.
Честно говоря, я не знаю, почему они уходят в лес. Но только из-за денег человек вряд ли будет терпеть холод и зной, дождь и снег.
Среди тех, кто ушел в лес, есть и те, кто вынужден пойти на этот шаг из-за чудовищной несправедливости со стороны государства, из-за беспредела силовых структур. Есть среди них, наверно, люди, которые по меркантильным причинам оказались.
Но в любом случае возникает вопрос: почему их уничтожают, даже когда есть возможность взять живым? Может потому, что их выгоднее просто убивать?
Пока борьба со злом приносит дивиденды – зло непобедимо…
Рука Москвы давать устала?
— В советское время в кино и по ТВ кавказцев показывали добрыми, веселыми, хлебосольными людьми. Сегодня мы наблюдаем обратное.
— Может что-то случилось с моими глазами, но я вижу в этом политику Кремля. Лет сто назад в Дагестане побывал великий художник, известный гуманист Лансере. В своих дневниках он нелестно отзывался о дагестанцах. Он расписывал красоты нашей природы и говорил, что его девиз: «Дагестан без дагестанцев».
У меня ощущение, что по отношению к нам у российского руководства такое же мнение. Нам не дают самим развиваться и еще упрекают в том, что мы объедаем русский народ.
Но надо помнить, что власть рождается из отдачи, а подчинение от получения.
Если ты носишь ребенка на руках – то не упрекай его в том, что он никак не научится ходить.
И еще не надо забывать, что дотации созданы для откатов и воровства. Это жирная добыча чинуш, и никто от этого добровольно не откажется. Ни в центре, ни на местах.
А ведь мы смогли бы жить без этих дотаций. Возьмите то же электричество. Его вырабатывают в Дагестане, но его распределение происходит через Пятигорск. Через несколько инстанций это электричество приходит к нам обратно за немалые деньги, в то время как для нас оно должно стоить почти полкопейки.
— Вы ж говорите о тупых и вороватых чиновниках. Как с ними развиваться?
— А вороватые чиновники сами по себе не появляются. Кто-то же им позволяет воровать? Это тоже своеобразная политика Кремля.
Сейчас они почему-то начали упор и на религию делать. Посмотрите на чем ездят попы, священники. Какие у них дома.
— Наши разве не также живут?
— Наши еще хуже себя ведут. Дорогие автомобили, дома как дворцы. На пятничной проповеди обращаются к людям, чтобы те жили скромнее, а потом садятся в свои джипы и уезжают.
Вот еще больная проблема – нужно вернуть людям Веру. И Любовь. Тогда и появится – Надежда.
