Бахрейн
Абдулхади аль-Хаваджа из Бахрейна голодает уже два месяца. Его семья опасается, что 50-летний борец за права человека находится в критическом состоянии. Островное королевство осудило его пожизненно за антиправительственную политическую деятельность.
Это был последний акт отчаяния.
Голодающие, в том числе и аль-Хаваджа, как правило, употребляют воду, но отказываются от пищи. Примерно через три недели воздержания от еды тело начинает буквально поедать себя, добывая питательные вещества из жизненно важных органов. В прошлом голодовки, которые продолжались более 50 дней, часто оканчивались смертельным исходом.
«Вы противопоставляете свое тело, это уязвимое, отдельное человеческое тело, всей мощи учреждения или деспотического режима, — говорит автор книги «Голод: Неестественная история» Шарман Рассел. — Этому, безусловно, каждый посочувствует. Даже если мы находимся в безопасном и привилегированном положении, мы все становимся уязвимы, когда у нас нет еды».
Уроки истории
Ранние свидетельства применения этой тактики можно обнаружить в Индии, в между 400 и 750 г. до н.э., но большинство примеров, на которых учатся активисты, произошли в современную эпоху.
«Первые голодовки на Западе проводили суфражистки [женщины, которые добивались права голоса] в Великобритании, с 1909 года, и ирландские республиканцы в Соединенном Королевстве с 1917 года», — рассказывает , социолог из Оксфордского университета Майкл Биггс.
«Эти голодовки помогли суфражисткам привлечь к себе внимание, но в конечном счете им не удалось добиться права голоса для женщин».
Женщины получили это право после Первой мировой войны, отчасти благодаря своему вкладу в победу.
Два голодавших ирландца, Теренс Максвини и Томас Эш, умерли за дело независимой Ирландии, чем помогли привлечь симпатии ирландской общины в США и изменить общественное мнение в отношении британского правительства.
«Поскольку Америка была демократией», народное давление со стороны американцев ирландского происхождения повлияло на государственную политику в Вашингтоне, говорит Биггс. «Это, в свою очередь, было очень важно для британского правительства, которое нуждалось в США в качестве союзника в Первой мировой войне против Германии».
Голодовки в Ирландии вновь привлекли широкое внимание в 1980 году.
Некоторые аналитики считают, что расчет на общественную поддержку и давление, а не милость власть имущих можно считать мудрым шагом.
Как и другие ирландские диссиденты, боровшиеся за независимость, Максвини и Эш объявили голодовку в тюрьме. Это стало особенно популярной тактикой среди заключенных.
Из Гуантанамо без еды
«Голодовки являются постоянным признаком тюремной жизни», — говорит адвокат, профессор права Городского университета Нью-Йорка Рамзи Кассем, который защищал нескольких заключенных в тюрьме Гуантанамо.
Один из его клиентов, Ахмед Зухейр, начал голодовку в 2005 году. Гражданин Саудовской Аравии был задержан в 2002 году, причем никакого обвинения схватившие его американцы так и не предъявили.
Перед освобождением в 2009 году Зухейра часто кормили насильно; врачи осуждают эту процедуру, которая иногда применяется к голодающим.
Американским врачам полагается соблюдать статью 5 Токийской декларации Всемирной медицинской ассоциации 1975 года, которая гласит, что насильное кормление голодающих никогда не может быть оправдано.
Сыграла ли свою роль голодовка в его освобождении, с полной определенностью сказать нельзя, но наиболее эффективными подобные гамбиты заключенных бывают тогда, когда они «неразрывно связаны важным политическим посланием к внешнему миру», отмечает Кассем. «Они могут быть вызваны конкретным тюремным инцидентом, но на самом деле они основаны на более масштабной несправедливости самого Гуантанамо».
Некоторые из нынешних клиентов Кассема, в том числе проживающий в Великобритании Шакер Амер, продолжают голодовку, протестуя против своего бессрочного содержания под стражей и плохих условий. «Правительство США не обещает, что будет его судить», — говорит Кассем о своем подзащитном.
Палестина
Палестинская заключенная Хана Шаляби, голодавшая в течение 43 дней в израильской тюрьме в знак протеста против задержания без предъявления обвинений и бесчеловечного обращения, была депортирована в сектор Газа. Ее семья осталась на Западном берегу.
В октябре 2011 года, после двух лет содержания в тюрьме под административным арестом, она вместе с тысячей других узников получила свободу в обмен на израильского военнопленного капрала Шалита, но уже в феврале вновь была схвачена «по подозрению в том, что представляет угрозу для региона».
Военные назвали Хану «агентом, связанным с глобальным джихадом», однако никаких обвинений предъявлять не стали.
Сразу после ареста – 16 февраля – она объявила голодовку в знак протеста против содержания под стражей без обвинения, ареста и грубого обращения израильских солдат, которые проводили обыск у нее дома, и подвергли ее физическим и словесным оскорблениям.
Хана Шаляби – далеко не исключение: в израильских тюрьмах по приказам об административном задержании томятся около 300 палестинских заключенных. Эта мера позволяет лишить человека свободы на срок до шести месяцев, по окончании которых суд может продлить наказание за недоказанную, и даже непредъявленную вину.
До Ханы подобную голодовку объявил другой заключенный – Хадер Аднан. Он отказывался от пищи в течение 66 дней, и прекратил акцию протеста только получив обещание, что будет освобожден в конце своего четырехмесячного срока.
Мученики
Как и другие активисты, голодающие часто умирают, не дождавшись перемен, за которые они боролись.
«Наличие мученика может сподвигнуть людей более охотно идти на жертвы ради благого дела, укрепить решимость сторонников», — считает Биггс.
Правда, определить, какой импульс придает одно конкретное действие общему делу, зачастую бывает довольно трудно.
Дочь бахрейнского узника аль-Хаваджи Зейнаб рассказала «Аль-Джазире», что к ее отца, продолжающего голодовку, есть только один выбор: «свобода или смерть». Тем временем правительство Бахрейна в распространенном в понедельник заявлении сообщило, что «состояние его здоровья хорошее».
Эксперты полагают, что кампания Хаваджи является частью более широкой международной борьбы за демократию, и что голодовки и дальше будут оставаться ключевой тактикой слабых в 21 веке: «В наш век технологий тело стало последним оружием».
