В каком году вы уехали из Чечни?
Что стало поводом для отъезда?
Сложно ли было получить/найти убежище?
Планируете ли Вы вернуться в Россию?
Первая семья, которая согласилась ответить на эти вопросы, проживает на юге Франции. Аслану 29 лет. С ним живут супруга Хадижат и трое детей. Аслан говорит:
— Меня в 2009-м обвиняли в том, что я «боевик», сражался против войск российской армии. Но это ложь: в нашей семье воевали дядьки, братья отца. Я никогда не воевал.
Но меня забрали ночью, привезли в закрытое место, избивали. После того, как родные выкупили, мне удалось выехать и попросить убежище. Решение по делу еще не принято. Мы в ожидании.
Если есть деньги заплатить «проводникам», попасть в Европу несложно. Попросить убежище тоже очень легко, сложнее всего — его получить. У моей семьи есть один отказ, но дело пересматривается. Надеемся на лучшее.
Живет моя семья в отеле. Людям, которые просят убежище, предоставляется жилье и деньги на проживание, продукты.
Родина всегда у меня в сердце. Мы очень любим свой край, каждый чеченец любит.
Но возвращаться сейчас, когда творится такой беспредел, мы не будем. Не вернемся!
Вторая семья проживает в Северной Европе, в Швеции. Амина и двое ее детей покинули родину сравнительно недавно.
— Мы уехали в 2011 году. Причины, как и у многих — преследования. Более ничего сказать не могу. Мои родные остались там, очень боюсь за них. Решение уехать приняли быстро. Многие с наших земель уехали в Европу, и у многих началась новая жизнь.
Разрешение остаться мы получили, потому что предоставили доказательства. Это важно. Сложного ничего нет. Беженцы находятся на полном обеспечении. Им предоставляют возможность жить, учиться, потом помогают с работой. Но на работу, как правило, выходят через пять лет, не раньше. Многие лечатся, ведь приехали после войны, часто болеют после того, что пережили. Много инвалидов.
Сейчас я планирую закончить колледж и устроиться на работу. Дети уже свободно говорят на новом языке. Мы очень благодарны европейцам. В России никто к нам так не относился, не оказывал такую помощь.
В ближайшее время мы не думаем возвращаться в Россию. Может быть, когда-нибудь поедем проведать родных, но не сейчас.
Третья семья живет в Финляндии. Это мои соседи. Хава и Ахмед рассказывают:
— Уехали в 2010-м, потому что в дом военные подбросили взрывчатку и обвинили, что мы ее храним. Это была ложь! Соседи видели, как нам все подбросили. Хаву забирали в тюрьму, избивали. Нам, продав дом, удалось выехать в ЕС. Первый раз нам пришел отказ в убежище, мы подали дело на обжалование. Сейчас пришел «позитив», т.е. нам разрешили остаться. Мы очень рады.
Жили мы в квартире, пока около трех лет ожидали решения. За квартиру платит государство. Пособие нам тоже выплачивали. На все хватало. После первого «негатива» пособие сохраняется, и квартира тоже.
Сейчас, после того как получили убежище, нам предоставят очень хорошее жилье, пособие сохраняется. Будем потихоньку восстанавливаться после войн, которые пережили еще детьми на Северном Кавказе.
Люди с наших краев учат язык какое-то время, потом учатся в колледже или на курсах, идут работать строителями или водителями. Выбирают простые специальности. Лентяев мало! Выучив язык, выходят работать.
В современную Россию мы возвращаться не собираемся никогда. Но мы помним о своем доме, своем селе в ЧР, и если власть изменится, мы обязательно вернемся.
Полина Жеребцова, писатель-документалист.
