Желающих попасть на предпоследний чартер до Хургады оказалось немного – всего 8 человек, пятеро из которых женщины, и ещё трое — дети. В моём случае въезд через курортную зону был единственной возможностью получить египетскую визу без посещения посольства и лишних объяснений (Беларусь по сей день не имеет с Египтом визового соглашения). Остальные пассажирки летели в Хургаду домой. Туристов, как мне сказали за несколько дней до отлёта в одном из российских турагенств, в Египет уже почти никто не отправляет. Опасно.
В самолёте было тоскливо не только потому, что пустой салон удручал тишиной, но скорее из-за невесёлых рассказов стюардессы о том, как резко упала численность пассажиров, и о том, что по рекомендации МИД РФ с первого сентября чартеры вообще перестанут летать, а до 4 сентября всех туристов из курортных зон Египта планируется вывезти. И когда всё это закончится – непонятно, резюмировала стюардесса.
«Только на площадь Рабиа не ходите»
По приземлении в Хургаде нас ожидала ещё одна весьма печальная картина – всегда достаточно оживлённый аэропорт совершенно пуст. Тишина стоит во всей зоне прилёта, а скучающий персонал от нечего делать просто разошёлся по комнатам «STUFF ONLY» слушать музыку на мобильных телефонах или просто беседовать о том, как жить дальше.
Это продолжается уже пару недель, рассказывает один из сотрудников аэропорта, — туристы не хотят ехать в Египет или их просто не пускают, работы почти нет, и всё это происходит по вине «Братьев-мусульман». Я удивилась, ведь особое положение и комендантский час в стране ввели далеко не «Братья», да и в курортных зонах они, «Братья», акций протеста не устраивают. «Правильно, не устраивают, — нехотя отвечает собеседник. — Но ведь это они довели страну до нищеты и разрушения. Мурси не справился со своей задачей и обманул египтян». А как, спрашиваю, можно было всего за год построить то, что рушилось десятилетиями? Собеседник молчит. После небольшой паузы немолодой араб отвечает: «Когда он (Мурси) баллотировался в президенты, он знал, что его ожидает. И он должен был что-то сделать». «Что же?» — спрашиваю. «Я не знаю», — честно разводит руками мужчина и, извиняясь, уходит.
По дороге в гостиницу таксист, узнав, что я еду в Каир, говорит: «Только на Аль Рабиа не ходите!» На мой вопрос, почему, таксист отвечает, что там собираются исламские экстремисты. «Или вы новостей не смотрите?» — удивленно спрашивает он. «Смотрю, — отвечаю, — канал Аль Джазира». «Они поддерживают ихванов, а потому много врут», — уверенно заявляет мне таксист и почему-то обиженно отворачивается. Всю дальнейшую дорогу едем молча.
В Хургаде мне предстоит провести ночь, потому что в Каире и ещё 13 провинциях Египта с 14 августа введён комендантский час. Поэтому в столицу лучше отправляться с самого утра. Моего друга и коллегу, польского журналиста Мартина Мамоня на прошлой неделе арестовали в Александрии как раз за то, что он нарушил режим комендантского часа. К счастью, все обошлось – после вмешательства польского МИД журналиста выпустили на свободу и немедленно отправили на родину. Я же рисковать не хотела, а потому остановилась в одном из отелей самого популярного курорта Египта.
Мертвые пляжи в разгар сезона
Активность оппозиции в курортных городах минимальная, а потому ни о каком комендантском часе в Хургаде говорить не приходится. По городу можно спокойно передвигаться в любое время суток.
Прогуливаюсь по одной из центральных туристических улиц Sheraton Road со множеством сувенирных магазинов, ресторанов и ночных клубов. Практически везде одинаковая картина – туристов нет, скучающие продавцы покуривают кальян, многие лавки и магазины попросту закрыты.
Возле одного из сувенирных магазинов слышу русскую речь – женщина около 40 рассказывает кому-то по телефону, что в этом месяце вряд ли за аренду удастся заплатить. Мы разговорились, и Анна, — так звали мою собеседницу, — рассказала, что почти весь август такой. МИДы самых туристически активных стран – России, Польши, Германии, Украины – рекомендуют своим гражданам воздержаться от поездок в небезопасную зону, и туристы охотно слушаются. Хотя, по словам моей собеседницы, бояться тут нечего – волнений на курортах нет, да и вообще «новости из Египта сильно преувеличены». По словам Анны, русские и украинцы закрывают свои магазины и рестораны в Хургаде и Шарм эль — Шейхе, продают или сдают в аренду недвижимость и спешно уезжают, боясь гражданской войны. Хотя никакой войны не будет, это всё только разговоры, чтобы максимально запугать местных, уверена моя собеседница.
Осторожно задаю вопрос, кого в конфликте поддерживает сама Анна. Женщина, не задумываясь, отвечает, что ей всё равно, кто будет у власти в стране. Для неё главное, чтобы туристический поток не прекращался, ведь от этого напрямую зависит её бизнес. Местные, отмечает собеседница, поддерживают всё больше военных. Почему – сказать трудно. Возможно, свою роль сыграли слухи о том, что когда «Братья — мусульмане» придут к власти, в стране будет введён Шариат, курорты закроют и жить людям станет не на что. Шариат за год так и не ввели, но аборигены придерживаются позиции «за кого угодно, лишь бы против Мурси» уже скорее просто по привычке.
Промывка мозгов египтян идет в режиме нон-стоп
Утром за завтраком мне становится понятно, почему местные жители так настроены против «Братьев — мусульман». По местному телевидению в режиме нон-стоп, лишь с перерывами на рекламу шампуня для волос, крутят пропагандистские ролики, где бородатые мужчины стреляют в кого-то из автоматического оружия, избивают мирных жителей и кидаются в военных и бронетехнику камнями. Всё это сопровождается комментариями «Братья — мусульмане» — террористическая организация», «Нет терроризму и исламскому экстремизму в Египте», «Исламизм – враг демократии». Повторяющиеся кадры пугают своей жестокостью, а комментарии экспертов, сопровождаемые английскими субтитрами, — предупреждениями об опасности исламистской диктатуры.
В условиях жёсткой медиацензуры совершенно не удивительно, что жители отдалённых от основных волнений городов встречают военную хунту во главе с генералом аль-Сиси едва ли не как национальных освободителей. За всего час просмотра местного телевидения мне стало на некоторое время действительно страшно ехать в Каир.
К слову про Каир. Ещё в Минске меня предупреждали, что по Суэцкой дороге, которая ведёт в столицу, стоит множество блок-постов, что могут проверять документы, а потому лучше не афишировать своё иностранное происхождение. К поездке я подготовилась тщательно – чёрная абайа, платок, повязанный по местной традиции, тёмные очки, чтобы скрыть голубые глаза. Подвела меня книга на беларуском языке, взятая в дорогу.
Нарушение комендантского режима как форма протеста
По дороге из Хургады в Каир нам встретились 4 поста, три из которых проехали без проверки, но на четвёртом в салон автобуса вошёл военный с автоматом. Я в этом время мирно дремала, а потому не сразу поняла, что происходит, когда меня начали будить с вопросом, кто я и откуда еду. Причиной подозрений послужила книга популярного беларуского писателя, которую я беспечно оставила лежать на коленях. Военный заметил заголовок книги, написанный кириллицей.
На вопросы военного, кто, откуда и зачем еду, я ответила заранее заготовленной легендой, что еду в Каир в качестве невесты и что да, я мусульманка. Военный некоторое время переписывал данные моего паспорта, после чего долго смотрел на мою фотографию без платка, а затем с довольной ухмылкой и комментарием «nice picture» вернул мой документ. Поведение его удивило меня, потому что не пристало мужчине, а тем более в мусульманской стране, так вальяжно вести себя с чужой для него женщиной. Но, видимо, такие порядки сложились в новом Египте и с ними уже ничего не поделаешь – власть военных тут абсолютно ничем не ограничена.
В самом Каире бронетранспортёры охраняют все мало-мальски важные объекты, крупные площади и… христианские церкви. Как я поняла, такие меры предосторожности скорее имеют превентивный характер и направлены на то, чтобы просто запугать население и показать свою силу и мощь. Местные жители военных стараются не замечать, и вообще жизнь в городе идёт своим чередом, разве что все свои дела египтяне стараются закончить пораньше, до комендантского часа.
Хотя в небольших, отдалённых от центра, районах даже после начала комендантского часа люди спокойно выходят на улицу, сидят в кафе, делают покупки. Кто-то из них демонстративно игнорирует приказ хунты, чтобы выразить несогласие с военным режимом, а кто-то просто равнодушен к запретам и ограничениям.
С 1 сентября, к слову, комендантский час в Египте был сокращён на 2 часа. Теперь ограничение на передвижение в ночное время суток будет длиться с 23.00 до 6.00. Исключение составляет пятница, когда несогласные с режимом египтяне выходят на улицы, чтобы выразить свой протест. В пятницу комендантский час остался прежним с 19.00 до 6.00, — власти стараются максимально ограничить воозможности протестующих.
Раяна Ольга Черных. Минск -Хургада — Каир
