Первое упоминание об Ахмеде Котиеве появилось в СМИ в 2008 году. Он значился под номером пять в списке тех, кому друзья убитого в августе 2008 ингушского оппозиционера и журналиста Магомеда Евлоева объявили кровную месть. Будучи в то время начальником ГОВД г. Назрань, он должен был опознать и арестовать в самолете Евлоева (Ахмед Котиев и Магомед Евлоев были соседями). Котиев привлек к делу следователя ГОВД Шанхоева и приказал ему подготовить материал для задержания. Но его услуги не понадобились: Магомед Евлоев был задержан охраной министра МВД Муссы Медова и убит через несколько минут охранником (и племянником) министра Ибрагимом Евлоевым по пути в Назрань. Тело журналиста было выброшено на парковку у республиканской поликлиники. Однако вскоре после убийства стало известно, кто дал указание следователю арестовать Евлоева, и Котиев был объявлен кровником.
Номер два в расстрельном списке
В 2011 году Котиев был назначен секретарем Совета Безопасности Ингушетии. Он быстро оправдал надежды Евкурова и стал едва ли не самым преданным и надежным соратником главы Ингушетии в борьбе с вооруженным подпольем, оппозицией и правозащитниками республики. В 2012 году вооруженное подполье Ингушетии приговорило его к смерти. Его дом обстреливали из гранатометов и автоматического оружия, но к счастью никто не пострадал. В их списке приговоренных к смерти он уже шел под номером два, сразу после Евкурова.
Котиев участвовал не только в вооруженной борьбе с подпольем, он координировал работу комиссии по адаптации боевиков, решивших сложить оружие. По словам Евкурова, он смог лично убедить «многих людей» прекратить противоправную деятельность. Однако никто не видел сдавшихся боевиков и даже их имена не были озвучены. Лишь время от времени республиканские власти называли цифры в 30, 50 человек, якобы сложивших оружие.
Котиев был известен не только как непримиримый борец с боевиками. Он имел богатый опыт борьбы с оппозицией еще со времен работы в ГОВД г. Назрань, когда разгонял митинги ингушской оппозиции против президента Мурата Зязикова и задерживал оппозиционеров. Став секретарем Совета Безопасности, Котиев смог сорвать объявленную оппозиционной организацией «Мехк-Кхел» голодовку в торговом центре «Ковчег» в игушской столице. Инициаторы голодовки были задержаны, а остальных разогнали с помощью ОМОНа.
Человек, решавший щепетильные проблемы
Котиев создавал проблемы не только вооруженной и невооруженной оппозиции, но и пытался дискредитировать единственную ингушскую правозащитную организацию «Машр» и ее руководителя Магомеда Муцольгова, обвиняя того в косвенной поддержке НВФ и членов их семей. В интернете было опубликовано письмо Котиева Муцольгову, в котором тот обвиняет правозащитника в содействии выезду 50 молодых людей за пределы России и просит дать его объяснение этим действиям. Ответ Муцольгова о том, что он готов нести ответственость, если ему предъявят факты данного содействия, остался без реакции.
Евкуров доверял Котиеву решение самых щепетильных проблем. Ахмед решал вопросы ликвидации лагерей чеченских беженцев и принимал активное участие в преследовании мятежного имама Насыр-Кортской мечети Хамзата Чумакова.
Ситуация «спокойна и контролируема?»
Вряд ли в окружении Евкурова был человек, готовый так легко идти на риск, как Ахмед Котиев. Он не прятался за спинами начальства и готов был брать ответственность на себя. Даже его смерть продемонстрировала его личную храбрость — человек, приговоренный к смерти боевиками и кровниками, ездил по республике на обычных «Жигулях» и без охраны. Возможно, именно это его и подвело. В пользу версии о том, что Котиев был убит именно боевиками, а не кровниками, говорит тот факт, что его убили вместе с водителем, что является грубейшим нарушением адатов о кровной мести.
За день до своей смерти, 26 августа, Ахмед Котиев принимал участие в совместном заседании Антитеррористической комиссии Ингушетии и оперативного штаба в республике. На заседании обсуждались вопросы противодействия терроризму. Глава Ингушетии Юнус- Бек Евкуров в ходе мероприятия назвал общественно-политическую ситуацию в регионе спокойной и контролируемой. Но уже на следующий день выяснилось, что это не совсем так.
