Четвертый аят этой суры гласит: «Малики яум ад-Дин» — «Властелину Судного дня!».
Понятие или образ «яум» в Священном Коране используется применительно к любому промежутку времени, от мгновения (55:29) до пятидесяти тысяч лет (70:4). В этом смысле обычный человек может воспринимать «яум» как соответствующий сколь угодно малому или сколь угодно большому периоду. То есть, на самом деле для религиозного сознания важна не хронологическая длительность, поскольку такая длительность относительна даже в трехмерном мире.
Понятие «яум» обладает неким таинственным, надвременным, креативным качеством. Вот это и есть особенность данного коранического слова.
Этот таинственный компонент еще более кардинально усиливается с учетом используемого здесь слова «дин». В арабском языке у него два основных значения – «воздаяние» и «религия». Описывая Аллаха (с.т.) как Властелина Судного дня, Священный Коран, посредством понятия «яум», подчеркивает, что Господний закон воздаяния действует тотально и постоянно. Более того, особая креативность образа «яум» в этом аяте заставляет предполагать, что для истинного верующего относительность времени представляет собой экзистенциальный вызов ответственности за абсолютно каждый свой поступок, за все свои деяния.
Иначе говоря, глубочайший сакральный смысл заключается не в количестве «прожитых» секунд, минут, суток, месяцев или лет, а в качестве и эффективности ответственности перед Аллахом (с.т.), которая культивируется или не культивируется каждую секунду, минуту, сутки и т.д. Собственно говоря, не дни и недели, не месяцы и годы, а вот эта непрерывно осознаваемая ответственность перед Всевышним и составляет индивидуальную жизнь истинно верующей личности.
Но одновременно в этой суре Священная Книга выделяет присущее Аллаху свойство прощать – вот поэтому и отличается закон воздаяния от неумолимых законов природы.
Понятие «Судный день» или «День воздаяния» в принципе находится вне понимания обычного рационального мышления. «День» есть нечто совершенно иное, чем то, что представляется днем в нашем трехмерном пространстве. Например, оказывается, что такой «Судный день», относимый вроде бы к некоему трехмерному будущему, на самом деле охватывает настоящее и прошлое.
Ситуация становится еще более драматической, если перейти к первому слову этого аята «малик» — «властелин», «господин». В отличие от слова «малик» с долготой на фатхе (в значении «царь»), «малик» как «властелин» имеет гораздо более всеобъемлющий и тотальный характер. И здесь это понятие выступает знамением того, что Аллах (с.т.) есть Бог для всех созданий и всего сотворенного, а не только для людей или джиннов.
Тогда весь этот аят получает несколько значений, которые не противоречат друг другу, а как бы составляют полисмысловое поле. С одной стороны, мы воспринимаем «Властелина Дня воздаяния» именно как для людей и джиннов, поскольку Священный Коран обращен именно к ним. Но, с другой стороны, более глубинный перевод и восприятие этого аята предусматривает и иное осознание: «Властелину Судного дня для всех» — не только для людей, джиннов, животных и т.д., а для всех абсолютно миров.
Аят «Всемилостивый, Всемилосердный» предшествует аяту «Властелину Судного дня». Это означает, что Судный день или День воздаяния также являются проявлением Его Милости и Милосердия.
Иначе говоря, как бы парадоксально это не звучало, но и Судный день это проявление его Милости и Милосердия. Начало и конец – это проявление одной и той же Его милости.
А может быть потому, что начало и конец – это по сути одно и то же?
«Ияка наубуд ва ияка настаиин» — «Тебе мы поклоняемся и у Тебя мы просим помощи». Это уже пятый аят.
Самый первый вопрос здесь — кто это мы? «Мы» явно не только верующие и не только люди. Хотя бы потому, что Священный Коран направлен не только людям, но и джиннам.
Как утверждают знающие: «Форма «мы» во множественном числе говорит об объединении со всеми, стремящимися к Аллаху». «Мы» это то, сакральное, божественное («свет Аллаха») в каждой вещи, в каждой частице всех миров, то, что и составляет глубочайшую суть истинно верующих и позволяет объединяться со всеми, стремящимися к Аллаху. Тогда получается, что именно эта внутренняя, уникальная сущность верующих, а не абстрактный, обобщенный, в контексте естественнонаучного мышления, человек вообще, с его множеством ложных «я», ложных нафсов, социальных ролей, способна к истинному поклонению и истинному «таваккулю» (упованию).
Священный Коран – это вечно живое слово Всевышнего. И сура «Аль-Фатиха» есть знамение, обращение Аллаха (с.т.). И тогда возникает одно из самых важных и сложных вопросов — почему в этом аяте Всемогущий использует понятие «мы»? Ведь для обычного человеческого понимания этот аят мог бы быть структурирован и иначе: «Вы Мне поклоняетесь и у Меня вы просите помощи».
Во-первых, суть Его знамения здесь заключается в том, что Он не отчуждает и не противопоставляет множественность частиц Самому Себе, поскольку эти множества – от Всемогущего и не отчуждены от Него. Они в силу принципа рахм непосредственно связаны с Ним, и прежде всего, потому, что Он, в отличие, например, от людей, постоянно осознает, постоянно помнит об этой связи. Именно это акцентируется в этом аяте. И любая другая формулировка подчеркивала бы непреодолимую отчужденность Его и нас, что противоречило бы основополагающему исламскому принципу таухида.
Во-вторых, когда верующий повторяет «мы», он должен не только осознавать, что это «мы» относится ко всем, стремящимся к Аллаху (с.т.), но что в этом «мы» проявляется и само осознание Всевышнего.
В-третьих, «Тебе мы поклоняемся» служит указанием и на другие глубинные уровни смысла. Вот, например, верующий мусульманин. Является ли он для себя «я» или «мы»? Ответ на самом деле не столь однозначен. Даже как биологический организм человек состоит из 50 триллионов клеток. Каждая такая клетка обладает своим собственным сознанием. И в определенном смысле, как это ни парадоксально, даже одна невидимая клетка может быть, в определенном смысле, выше всего человека. Ведь в каждой клетке содержится биологический код всего человеческого организма. Теоретически по этой клетке можно восстановить весь биоорганизм индивида. А вот сам человек по поводу этой самой клетки (не говоря уже обо всех 50 триллионах) практически ничего не знает. Нет, абстрактно он может знать нечто книжное, но что он не знает точно, так именно о своей вот этой конкретной клетке.
Но тогда возникает очень нелегкий вопрос: когда верующий, как ему кажется, поклоняется Аллаху, поклоняются ли также все его 50 триллионов клеток? Или же его ибадат в этом не нуждается?
Но, вернемся к понятию «Тебе поклоняемся». Что такое поклонение человеческого духа, в котором уже отражен свет Аллаха, Всевышнему как «свету светов»? Такое поклонение – это выражение стремления к особому осознанному культивированию, к осознанному сохранению постоянной, ни на мгновение не прерывающейся связи с Ним – через салят, зикр, религиозные размышления, другие формы медитации, а также благие дела. Когда я делаю нечто благое, то я делаю это не себя, не для этого конкретного человека, не для какой-то группы людей, а ради Аллаха, ради того, чтобы все более и более осознавалась, крепла и усиливалась моя связь с Ним. Только в этом случае усиливается мой иман, отражая вечно бурлящую жизнь, развитие моего духовного сердца, моего внутреннего сакрального «я».
А что значит «мы просим помощи»? Помощи в чем и для чего? Ведь Он уже все предопределил, Он уже все предусмотрел, ибо Он «над каждой вещью мощен». В чем здесь смысл нашего таваккуля?
Мы, как индивидуализированные рухи, или как души, или как личностные воплощения божественного света просим помощи у Тебя, чтобы вспомнить величайшую, бесконечно таинственную связь с Тобой, вспомнить, что эта связь с Тобой никогда по сути не прерывалась и не прерывается.
Мы просим помощи у Тебя, чтобы усилить, укрепить свою осознанность извечного единства с Тобой.
Мы просим помощи у Тебя, чтобы вновь и вновь ясно и бескомпромиссно понять и подтвердить: самое главное, величайшее, смыслообразующее, что есть в самой глубине нас самих это именно от Тебя и только для Тебя.
Мы просим помощи, ибо без Тебя, без Твоего направления, без Твоей милости, ни благие дела, ни зикр, ни салят не помогут Твоему рабу.
Мы просим у Тебя помощи…
«Ихдина сырат-аль-мустаким» — «Веди нас путем прямым». Так обычно гласит в переводе шестой аят.
«Сырат-аль-мустаким» — это действительно «прямой путь» в русском переводе. Но на самом деле в грамматиках европейских языков «прямой путь» есть нечто самостоятельное, отдельное, отчужденное, например, от того, кто идет этим прямым путем.
Коранический текст предполагает нечто гораздо более сложное, многогранное и таинственное. «Ихдина сырат-аль-мустаким», точнее переводить на русский язык как «Веди нас путем честным, правильным, прямым». Здесь самое главное в том, что путь и тот, кто идет по этому пути, неким образом становятся одним феноменом. Чтобы это было более понятным, можно русский перевод этого аята развернуть таким образом: «Веди нас путем прямым, который соответствует нашей искренности, правильности».
Самая совершенная модель прямого пути – это путь физического света. Но поскольку «свет на свете», то верующий не должен забывать и иные, скрытые формы света, помимо собственно физического света. Все эти многочисленные формы света – от Аллаха (с.т.). Соответственно, «прямой путь» не только всегда направлен к Аллаху (с.т.), но и всегда проистекает от Аллаха (с.т.). Современная наука не сможет объяснить вам этот парадокс!
Одновременно «прямой путь» — это не некий абстрактный путь, не некий широкий проспект, по которому маршируют толпы верующих и квазиверующих. Никакого такого абстрактного пути, который рождают химеры рационального мышления, нет и быть не может. «Прямой путь» как «путь честный и правильный» может сотворить только Всевышний «здесь и сейчас», сотворить именно к определенному, конкретному искреннему верующему.
«Прямой путь» — это путь одновременно от тебя к Всемогущему и от Всевышнего к тебе. Но только тогда, когда ты действительно заслужил это, когда ты прошел с полной внимательностью, полной осознанностью, полной ответственностью свою часть пути к Нему, ибо ты тоже от Него. И поэтому твое осознание пути к Нему как Его пути к тебе – это уже и есть начало Его пути к тебе. «Тем, кто следует прямым путем, Он увеличивает их приверженность прямому пути и дарует их богобоязненность» (47:17).
«Прямой путь» — это твой путь к Нему, потому что ты как духовное начало, духовный центр, как воплощенный «свет Аллаха» знаешь «действительным знанием», какую цель Он поставил перед тобой в этой жизни. Твой путь к этой Его цели – это путь к Нему, но и это путь к реальному самому себе, самому себе как ты есть.
Седьмой аят, даже на фоне всей непростой в смысловом плане и таинственной архитектоники суры «Аль-Фатиха», становится особым таинственным вызовом, особым духовным испытанием и одновременно знамением для искренних верующих:
— «путем тех, кого Ты облагодетельствовал, не тех, на кого пал гнев, и не заблудших».
Прежде всего, кто «они» «кого Ты облагодетельствовал»? Это те, кто постоянно ощущают, чувствуют, осознают в себе «свет Аллаха», осознают бесконечно дорогую связь с Ним и постоянно боятся ее потерять. Именно эта форма творческого, креативного страха и является выражением искренней богобоязненности. И связь с Ним истинно верующие ощущают, осознают именно как Его дар, как Его милость лично к себе.
Они, «кого Ты облагодетельствовал», живут, прежде всего, своей внутренней жизнью, законами и предписаниями жизни своей истинной души, руха, духовного, внутреннего сердца, двигаясь путем большого джихада в своем, созидаемом «здесь и сейчас», внутреннем пространстве. Они совершенствуются, оттачивая свою волю, превращая ее в реальную безупречность, раскрывая, шаг за шагом, свою великую, бесконечную внутреннюю тайну, но которая при этом все равно остается тайной, и при этом, стремясь максимально полно и точно выполнить ту свою, личную цель, поставленную им Всевышним в этой жизни, в этом трехмерном пространстве.
Противоположной является многочисленная группа, — те, «на кого пал гнев».
Прежде всего, это люди и джинны, которые забыли, не знают и знать не хотят о великой тайне своего духовного сердца, о своем настоящем «я», о своем рухе, о внутреннем «свете Аллаха», который и есть истинный личностный центр. Они забыли, не знают и знать не хотят о смысле и целях великого внутреннего джихада, поскольку у них нет никакого стремления к внутреннему пути. У них нет реальной воли для индивидуального совершенствования и реальной веры. Это те, которые живут внешним, постоянно преходящим, в мире теней и иллюзий, поэтому, рано или поздно, они обречены на то, чтобы целенаправленно формировать и обожествлять свои прихоти, свои ложные «нафсы».
Рано или поздно они неминуемо становятся неверующими и лицемерами. Даже если бы захотели, они, найти и выполнить свою задачу, ради которой собственно и появились на земном плане, уже не могут. Поэтому они предатели намерения Аллаха (с.т.), хотя и могли избежать этой участи, и поэтому-то на них «пал гнев».
В Исламе фундаментальным образом познание Всевышнего связано, переплетено, неотделимо от самопознания верующего индивида. Пророк Мухаммад (с.с) сказал: «Тот, кто знает себя лучше всех, знает своего Господа лучше всех». Священный Коран особо подчеркивает одну крайне важную и одновременно тонкую вещь: «Не уподобляйтесь тем, кто забыл Аллаха и кого заставил Он забыть самого себя» (59:19).
Тот, кто забудет Всемогущего, на того неминуемо «падет Его гнев», и тогда он будет обречен на то, чтобы трагически забыть, предать самого себя, свою неповторимость, свой рух, свое предназначение в этом скоротечном трехмерном мире.
Невозможно искренне идти по «прямому пути» к Всевышнему, не культивируя безупречной воли к осознанию своей великой внутренней тайны.
Невозможно идти по «прямому пути» не питая интереса к самому себе, прежде всего, как внутреннему человеку, кто собственно и стремится идти к Нему «прямым путем».
Действительное самопознание в Исламе невозможно, если оно оторвано от глубинного, не прекращающегося ни на секунду осознания Аллаха (с.т.). Всевышний в Коране говорит о неразрывности такого познания Бога и личностного самопознания: «Скоро Мы представим им Наши знамения в краях разных и в них самих» (41:53).
Ислам культивирует три вида познания: познание чего-то, получение знания от чего-то, познание чего-то, находясь внутри этого (о-сознание). Если в первых двух случаях познание фактически означает усвоение некой суммы внешней, отчужденной от личности информации, то, как раз в последнем случае речь и идет о неразрывности пути осознания Всевышнего и пути самопознания индивида, в котором воплощен «свет Аллаха».
Действительное, искреннее совершенствование и предполагает кардинальную трансформацию верующего, когда он оказывается способным к получению и использованию «самого достоверного знания», которое становится возможным в результате накопления личностного осознания Всевышнего. Именно об этом Аллах (с.т.) говорит: «Если бы вы только обладали самым достоверным знанием!» (102:5).
Суть такой трансформации заключается в том, что «самое достоверное знание» как сконцентрированное о-сознание Всемогущего как бы входит в сокровенную сущность внутреннего человека, сливается с его духовным сердцем, становится неотъемлемой частью личной силы верующего, неразрывным компонентом его конечного жизненного смысла.
И вот тогда «знать» и «быть» становятся неразделимыми.
Но для того, чтобы стерлась грань между «знать» и «быть» необходимо достижение определенного уровня воли, которое и позволяет достигнуть соответствующего уровня «о-сознания Всевышнего». Без этого слова о постоянном совершенствовании останутся только словами.
Некий молодой человек пришел однажды к шейху и спросил:
— Что мне делать, чтобы достигнуть величайшего осознания?
Тот ничего не сказал. Несколько дней подряд юноша упорно ходил за мастером, настойчиво повторяя свой вопрос.
Наконец шейх жестом пригласил его следовать за ним. Он привел молодого человека к глубокой реке, завел его в поток, схватил его за плечи и безжалостно погрузил в воду, невзирая на отчаянные попытки юноши вырваться.
Наконец, мастер освободил его и, когда юноша восстановил дыхание, спросил:
— Когда ты был под водой, чего ты желал больше всего?
Без каких-либо колебаний молодой человек ответил:
— Воздуха! Воздуха! Я хотел только воздуха!
— А может, вместо воздуха, ты предпочел бы богатство, удовольствия, славу, любовь, могущество, власть? – допытывался шейх.
— Нет, я жаждал только воздуха и думал лишь о воздухе, — последовал немедленный и искренний ответ.
— Чтобы достигнуть искреннего осознания, — сказал мастер, — ты должен так же сильно его желать, как только что жаждал воздуха. Твое намерение должно быть сконцентрировано только на осознании. Ты должен бороться за осознание каждый миг, отказываясь от всех прочих удовольствий и наслаждений. Осознание, и днем, и ночью, должно стать единственной целью твоего устремления.
Когда шейх опустил голову юноши в воду, он тем самым в максимальной степени активизировал в нем «я» его тела, ответственное за биологические процессы и которое поэтому не могло существовать без воздуха. Затем в процессе пояснений он дал ему понять, что если странник не найдет в себе, не пробудит и не активизирует подобным образом внутренний центр, который постоянно нуждается в каждом миге осознания, то он никогда не встретится с Ним. Ибо «нет Истины без самопознания!»
Таким образом, те, «на кого пал гнев», сами, по своей свободной воле, отказались от совершенствования, от самопознания, от познания Всевышнего, от необходимой духовной трансформации. Хотя все необходимые предпосылки для прямого пути они получили от Всемилостивого, Всемилосердного!
Наконец, кто же составляет третью группу – «заблудших»? По аналогии можно сказать, что «заблудшие» это те, которые выбрали путь в своем внутреннем пространстве и которые идут этим путем. Но они, также в силу своей свободной воли, оказываются, не способны дойти до своего духовного центра, своего духовного сердца, до своего «света Аллаха», выбирая различные паллиативы, например, свое эмоциональное, чувственное «я» в виде всеобщей любви или доброты. После этого следует неосознаваемое обожествление этих качеств. Отсюда и появляются «заблудшие».
Шамиль Султанов, руководитель Центра стратегических исследований «Россия – Исламский мир»
