В мрачном номере старинного здания в Берлине, в скрипучем кожаном кресле сидит Юсуф Ислам, также известный как Кэт Стивенс, играет на гитаре и поет. Просто так. Вживую. Тонкие пальцы ласкают струны и этот знаменитый голос, который легко покрывает все эмоциональные уровни, наполняет комнату, оставаясь при этом тихим.
Человек с седой бородой и мягким взглядом закрывает глаза, напевает, смеется, поет, в то время как горстка журналистов немного недоверчиво наблюдает за ним. Но это действительно Кет Стивенс:
«Don’t be shy/ Let your feeling roll on by/ on by, on by, on by…» Потому что я точно знаю эту песню из коллекции записей мамы.
Но нет. Тот, кто сидит передо мной, — это все еще Юсуф Ислам, человек, который в конце 70-х годов завершил свою жизнь в качестве поп — звезды Кэта Стивенса, чтобы начать новую жизнь в качестве мусульманина. Это означало, в том числе, и отказ от популярной музыки. Отказ длиною почти в 30 лет.
В 2006 году он впервые под новым именем выпустил альбом «Чаша других». Судя по всему, певец за эти годы немного помирился со своей старой идентичностью. Все -таки в некоторых песнях из его второго альбома «Roadsinger» легко услышать того прежнего Кэта Стивенса, а оформление обложки альбома даже отсылает ко временам, когда он был хиппи. Такое долгое время даже невозможно было себе представить.
«Это моя музыкальная роспись, — говорит Юсуф об альбоме. — Речь в нем идет о мраке и свете, о дороге, которой является вся наша жизнь, об испытаниях и мечтах».
В альбоме много гитары, но и удивительных текстов, иногда даже слышны электронные звуки. Но прежде всего – это уникальный голос Юсуфа Ислама, который даже спустя десятилетия остается единственным в своем роде во всей мировой поп — музыке.
Ассаламу алейкум!
Его мобильник звонит. „Салам алейкум“. Да, он хорошо выспался. Улыбается. „Мы поели суши“. Люди в комнате как будто позабыты. Смеется в трубку. У моей мамы от такой близости к суперзвезде, наверное, голова бы закружилась.
В последние годы Юсуф Ислам не мог похвалиться хорошей прессой о себе. Особенно после того, как стало известно, что он одобрил фатву против писателя Салмана Рушди. Наверное поэтому он всегда, когда идет на интервью, берет с собой собственный диктофон. Чтобы его слова не переврали.
Но и журналисты, и пресса забываются, как только он начинает играть. Музыка — это искусство, которым этот теперь уже 60-летний мужчина владеет в совершенстве. Как Кэт Стивенс, так и Юсуф Ислам.
— Вы слушали свои песни с закрытыми глазами. Что Вы слышите, когда слушаете самого себя?
— Я немножко переживаю, потому что, слушая себя, я думаю о том, что следовало бы на самом деле играть эти песни вживую, а не прослушивать их снова вместе с другими. С другой стороны, альбом для того и выпущен, чтобы его снова и снова слушать. Но лично для себя я предпочитаю закрывать глаза. Так я могу немного отвлечься от ситуации.
— Вы занимаете прочное место на троне современной музыки. Считаете ли Вы, что музыка может изменить мир?
— Нет. Но она может создать видение другого, более лучшего мира. Музыка не может делать за людей их работу. Они сами должны с ней справиться. Но песня может инспирировать, вдохновлять, она может направить человека на определенный путь. Трудиться над созданием лучшего мира – это самая прекрасная цель, какую человек может иметь. Но добиться ее можно лишь в том случае, если он сам над собой будет трудиться.
— Как бы Вы объяснили сегодняшнему 18-летнему молодому человеку, не знакомому с Вашим творчеством, кто такой Кэт Стивенс?
— О… Я бы,наверное, сказал, был такой… Знаете что, я бы написал мюзикл о нем! Я бы постарался перевести его в какой-нибудь другой мир, потому что дети нуждаются в сильных ассоциациях и картинках. Я бы сказал, этот парень был довольно — таки большим бунтарем, который не хотел верить тому, что не существует ответов на его вопросы. И поэтому он вместе со своей музыкой отправился в путь, чтобы найти эти ответы. Таким я и был на самом деле.
— А как бы Вы описали Юсуфа Ислама?
— Юсуф – это человек, который находится на хорошем пути. На пути, не им самим проложенном. Это путь, которым шли все пророки и хорошие люди.
— Пророк?
— Я не пророк, но я следую за ним, я пытаюсь идти по пути, который он проложил.
— Ваша вера научила Вас чему-то в музыке? Как-то дополнила ее?
— В начале это было не совсем понятно. В Коране не сказано, что музыка запрещена. Слова „музыка“ в нем вообще нет. Значит, все дело в интерпретациях. Но как существует хорошая и плохая поэзия, так и музыка бывает хорошей или плохой. Я долгое время не был уверен, что когда-нибудь в своей жизни напишу еще одну песню. Пришлось ждать, пока придет какой-то знак, сигнал. Знамением стало то, что мой сын как-то принес домой гитару. Как раз в это время начали происходить все эти события в мире. 11 сентября и так далее. И было такое ощущение, что мир распадается на две части. Это была трещина. Мир стал более диким. «Wild World» вдруг оказался на пороге каждого человека. И я понял, что пришло время петь. Потому что, если моя музыка и служила чему-то, то всегда — мирной совместной жизни. Тому, как жить вместе, как любить друг друга, как наслаждаться этим миром, не разрушая его при этом.
— Ваша любимая цитата – слова одного средневекового теолога: «Чтобы быть, необходимо отказаться от того, что ты есть». Вы все еще отказываетесь от себя?
— Это непросто. Этот девиз – своего рода парадокс. Чтобы отказаться от себя, сначала нужно все — таки что-то из себя представлять. Это значит, ты должен находиться на определенной вершине. Но, может быть, человек, дошедший до этой точки, уже не тот, кем он тебе казался в самом начале пути. Возможно, тебе придется пройти через много перевоплощений, прежде чем ты сам поймешь, кто ты есть.
— Это значит, что Вы сами все еще не дошли?
— Жизнь – это путешествие. Совершенно определенно.
София Алберс. Немецкий вариант этой статьи опубликован на сайте журнала „Штерн“.
