Долгие годы таблоиды следили за личной жизнью француженки Кати Азнавур и ее мужа – марокканского мусульманина Жана Рашида. Их браку предрекали распад еще со дня свадьбы в 2006 году. Еще бы, менталитет разный, вера разная, да даже цвет кожи – и тот, не совпадает.
Но недавно Катя доказала журналистам, что нападки беспочвенны, а их брак по-прежнему нерушим. Девушка приняла веру мужа – Ислам.
Познакомились они при весьма странных обстоятельствах. Катя беззаботно прогуливалась по парижским улицам, когда на нее напали трое алжирцев, – хватали за руки, отнимали сумку, требовали не сопротивляться.
Но в отличие от посторонних зевак, Рашид не прошел мимо и разогнал хулиганов. «Тогда-то я и поняла, что встретила настоящего мужчину!», – рассказывала Катя журналистам. После нескольких недель знакомства, она, не раздумывая, согласилась выйти за Рашида замуж.
Отец – легендарный французский исполнитель Шарль Азнавур – не противился браку дочери с мусульманином, пообещав, что поддержит любое принятое ей решение. И сегодня он также не отказывается от своих слов.
После новости о принятии ислама «акулы масс-медиа» ожидали семейных разборок и взаимных упреков, но Шарль размышлял философски: «Подобный поступок стоит расценивать, как проявление высокой степени толерантности и уважения к другим религиям, и что в этом такого?».
Действительно, в этом даже нет никакой новизны. Все чаще заголовки СМИ сообщают об очередной знаменитости, перешедшей в Ислам.
Сегодня имя Шарля Азнавура ассоциируют уже с целой эпохой. На сцене он больше 70 лет, в позапрошлом году выступал в Государственном Кремлевском дворце Москвы дуэтом с Катей. А впервые «французский Синатра», как его прозвали критики, посетил СССР в 1964 году. И с тех пор стал частым гостем, объездил все российские просторы, включая Кавказ.
Возможно, поэтому Азнавур до сих пор не может понять, отчего все эти бесконечные конфликты на национальной почве: «Я не вижу причин, чтобы единение, которое существовало между многими народами вашей страны во времена СССР, распадалось и разлаживалось. Я за то, чтобы оно существовало всегда», – говорит он в своих многочисленных интервью.
