С началом гражданской войны положение проживающих в Сирии черкесов стало катастрофическим. Их поселения периодически подвергаются бомбардировкам и нападениям, в ходе которых уже погибли более сотни человек.
Сегодня согласие на прием беженцев и находящихся в притесненном положении сирийских черкесов высказала одна лишь Турция. Россия, как обычно, вмешиваться не спешит.
Депардье бежал от налогов, а черкесы от смерти
По мнению политолога Руслана Курбанова, это, в первую очередь, связано с религиозными аспектами.
«Их женщины облачены в традиционно мусульманскую одежду, а мужчины, обладают достаточными знаниями об Исламе, – говорит Курбанов. – И возвращение на Кавказ неминуемо приведет к укреплению исламской идентичности среди российских черкесов».
Что чиновники очевидно не приветствуют.
Накануне глава департамента межнациональных отношений Минрегиона РФ Александр Журавский огласил официальную причину отказа в репатриации. Вольно интерпретируя законодательство и, декларируя цели (кстати, открыто противоречащие Стратегии национальной политики), чиновник поставил под сомнение, что предки адыгов являются нашими «соотечественниками».
На защиту черкесского народа встали правозащитники, обвинившие власть в незаинтересованности сохранения и развития черкесского этноса.
Но Журавский продолжает настаивать, что сирийские черкесы сами «не приняли российское подданство и добровольно покинули регион после завершения военных действий в ходе Кавказской войны».
Слово «добровольно» воспринимается с трудом, учитывая, что 150 лет назад, когда со стороны царских властей бушевали репрессии, на Кавказе были уничтожены тысячи черкесских племен, а Черноморское побережье было заполнено шестами с нанизанными на них черкесскими головами.
Люди бежали из страны, чтобы спасти свои семьи. В то время как Депардье, получивший российское гражданство буквально за неделю, бежал от «чересчур высоких» налогов.
С кого начинается Родина?
Когда начались беспокойства в Сирии, черкесская диаспора одной из первых заговорила о необходимости вывести хотя бы детей и женщин за пределы страны. Люди начали обращаться в российские консульства в Алеппо и Дамаске. А получив отказ, писали жалобы в различные инстанции. В российских городах проходились митинги за права и интересы черкесского народа, встречи с представителями Госдумы, общественной палаты, МИДа.
В ответ представители власти демонстрировали сочувствие и подкармливали возмущенный народ обещаниями. Но сегодняшние факты «говорят» лучше любого чиновника: когда Совет Федерации инициировал создать на Кавказе временные лагеря для сирийских беженцев, спецслужбы посчитали, что спасение людей не оправдывает возможного наплыва боевиков на российские просторы. И завернули проект.
Последующий приказ Владимира Путина разработать процесс предоставления российского гражданства «соотечественникам, носителям русского языка и русской культуры» вызвал лишь недоумение. Что будет с тем большинством, которое за столетие успело забыть русский язык?
А в то время пока власть «думает», в Сирии продолжается полномасштабная гражданская война и уничтожение мирного населения, от которого бегут и сами сирийцы.
«Но в отличие от коренных жителей у сирийских черкесов есть родина, куда они могли бы вернуться, и по которой они тоскуют более столетия. К сожалению, сегодня эта родина оказывается для них столько же недоступной, как и в советские годы, когда в нашей стране был «железный занавес», – утверждает Курбанов.
Но надежда еще жива?
В свою очередь московский политолог-арабист Владимир Ахмедов один из немногих, кто не теряет надежды на возвращение черкесов на родину. По его мнению, власти откладывают с эвакуацией лишь по причине технических недоработок.
«Повстанцы частично контролируют ряд ключевых аэропортов в Сирии, в том числе международный аэропорт в Дамаске. А сухопутный путь – небезопасен, людей надо вывозить на каком-то транспорте, но если начнется его бомбежка и кто-то пострадает – это может быть использовано в качестве провокации против России», – считает Ахмедов.
По его мнению, российскому правительству необходимо установить диалог и с той, и с другой стороной конфликта. И договориться о безопасном вывозе людей за пределы страны.
