Пока наш водитель на пару с оператором и звукоинженером безуспешно пытались вытащить машину из колдобины, я наблюдала за этими стайками нарядных детей и все пыталась понять, откуда у них цветы? В конце концов, решив, что в том дворе, вероятно, какие-то чудаки держат цветочный магазин, я неуверенно заглянула во двор. Уж очень хотелось посмотреть на человека, который в это смутное время надумал заниматься таким ненадежным бизнесом.
Типичный чеченский сельский двор был аккуратно выметен. Перед окрашенным в белый цвет небольшим домиком возилась молодая женщина. Поздоровавшись, я сказала, что хотела бы купить цветы. «Мы не продаем цветы», — с улыбкой сказала женщина. «Но дети…», — я не успела закончить фразу. С заднего двора вышел старик лет семидесяти. В руках он держал букет тюльпанов. «Поставь перед воротами, — сказал он, обращаясь к женщине, — пусть кто-нибудь заберет. Кто хочет». И только тут заметил меня.
Ахмад был удивительным стариком. Небольшого роста и с большими подвижными руками, он не излучал того величественного спокойствия и мудрости, как это бывает при встрече с другими чеченскими старцами. Напротив, Ахмад был полон жизни, полон радости и какого-то мальчишеского озорства. Мы очень быстро подружились, семидесятилетний старик, выращивающий тюльпанов в забытом Богом и разрушенном людьми чеченском селе и я, журналистка, уже давно не писавшая ни о чем, кроме как о войне и человеческом горе.
Ахмад выращивал тюльпаны. На своем приусадебном участке в 800 квадратных метров он уже на протяжении 40 лет сажал цветы. Все началось в ссылке, рассказывал Ахмад. Когда в 1944 году чеченский народ по приказу Сталина выселили в Среднюю Азию, Ахмад попал в Киргизию. Там он впервые в жизни увидел бутоны кроваво-красных тюльпанов и влюбился на всю жизнь. Через тринадцать лет, когда и Сталин умер, и в Советском Союзе началась так называемая оттепель, и чеченский народ реабилитировали, разрешив выжившим в депортации вернуться на родину, Ахмад привез с собой в родные края луковицы и семена тюльпанов. С тех пор, каждый раз, когда соседи Ахмада засевали свои огороды кукурузой и пшеницей, Ахмад, выделяясь на фоне своих хозяйственных односельчан, как белая ворона, возился с любимыми цветами. И прослыл за это местным чудаком. Соседи могли бы понять Ахмада, если б он хотя бы продавал свои цветы. Но Ахмад за сорок лет не продал ни одного цветка. Он раздавал их бесплатно. Односельчанам, родственникам. Случайным прохожим, детям, идущим в школу, учителям. Местной больнице. Всем.
Ахмад мог часами рассказывать о тюльпанах, об их сортах, оттенках, особенностях. В Чечне совсем недавно закончилась разрушительная война, унесшая жизни более ста тысяч человек. Вся страна лежала в руинах. Каждый выживал как мог. А Ахмад жил своими цветами, как инопланетянин, занесенный на Землю в бутоне того самого первого тюльпана, когда-то увиденного им на бескрайних, недружелюбных просторах Средней Азии.
Однажды он рассказал мне легенду о желтом тюльпане. В бутоне желтого тюльпана было укрыто счастье, рассказывал Ахмад. На протяжении многих веков желтый цветок не раскрывался и никто не мог добраться до счастья. Снова и снова пытались люди раскрыть бутон желтого цветка, но напрасны были их усилия. Однажды один маленький мальчик увидел прекрасный желтый цветок, замер от восторга и с улыбкой устремился к тюльпану. Он не знал, что внутри цветка спрятано счастье, его потрясла красота этого хрупкого бутона. И в тот же миг прекрасный тюльпан раскрылся…
Через год-полтора в Чечне началась новая война. Я продолжала заниматься военной журналистикой. Об Ахмаде и его цветах я долго ничего не слышала. Как-то не до цветов было в первые годы войны. Весной 2004 года я все -таки поехала к Ахмаду. Поехала в радостном предвкушении предстоящей встречи, уверенная, что старик, как и прежде, встретит меня своей озорной мальчишеской улыбкой и огромным букетом восхитительных тюльпанов.
Но Ахмад не встретил меня ни улыбкой, ни тюльпанами. Ахмад погиб четыре года назад, рассказала его дочь, та самая молодая женщина, которая в мой первый день в этом селе удивила меня словами «Мы не продаем цветы». Он погиб в начале второй войны, от осколков бомбы. Российские самолеты бомбили в тот день несколько предгорных сел. Одна из бомб упала на его поле с тюльпанами.
