— Что видел этот Барщевский? Во время боев я его тут не видел,– пожимает плечами Гаирби, изумленный тем, что можно разобраться в ситуации только при изучении справок и законов.
29 жителей села Калининаул обратились в Казбековский районный суд, с требованием признать их участниками боевых действий в селе Алмак 22 декабря 1997 года, а также в Калининауле и Ленинауле 5 сентября 1999 года. Тогда в села вторглись банды Басаева и Хаттаба. Райсуд не смог самостоятельно разобраться в путанных юридических формулировках и направил запрос в Конституционный суд России — разрешает ли федеральный закон «О ветеранах» предоставлять соответствующий статус и льготы жителям села Калининаул. Свой вердикт свой КС вынесет через две недели, дискуссия по этому вопросу развернулась жаркая.
Однозначно в поддержку дагестанских ополченцев никто и не выступил, но все признают их заслуги и патриотично размышляют о других методах поощрения.
Бери шинель и иди отсюда
Гаирби юриспруденция, оторванная от реальной жизни, активно не нравится:
— Слушай, мы же воевали. Боевики в 1997 году под командованием Хаттаба после нападения на гарнизон в Буйнакске пытались вернуться в Чечню. Бандиты легко прошли три района и только мы его «встретили». Где были военные, те, кому сегодня положены льготы? Где была власть и ее юристы? Почему Хаттаб свободно разгуливал по районам? Тогда Москва говорила — под угрозой целостность страны. И мы взялись за оружие. Угроза исчезла и мы теперь не нужны?»
За оружие в Калининауле взялось 29 человек. Гаирби был их командиром. «Мы понимали, что война может придти в любую минуту и готовились к ней, — рассказывает он. – По периметру села вырыли окопы. Три месяца люди дежурили. И в холод, и в дождь. Многие с той поры болеют, — как мне смотреть им в глаза? Мне, который приказал им сидеть в окопах и ждать? Да, мы участвовали в двух боестолкновениях (Гаирби невольно стал говорить на языке протокола – прим. автора З.М.), но и в остальные дни мы просто так не сидели. И если российский суд не поддержит нас, то мы обратимся в Страсбург»….
Шихабутдин Абумуслимов тоже в те дни воевал, но сражаться за свои права ему явно не нравится. Он полагает, что это функция государства, которое он защищал:
— Что я вам могу сказать? Да, мы воевали, защищали свои дома, сидели в окопах вместе с солдатами. Что стоит государству признать нас ветеранами, раз мы отстояли целостность страны?! Где-то 2000 рублей пенсия в месяц и льготы. Сидевшие в те годы в кабинетах военные работники получили много наград и различные статусы, а мы, оказались не нужными. Я не пойму, почему все, защищавшие Родину, должны потом обивать пороги чиновников, пытаясь получить положенные льготы?
Гаирби и Шихабутдин. Первый верит, что Путин сможет решить их вопрос, а второй уже вообще не верит в положительный исход
Я, безусловно, на стороне добровольцев, не догадавшихся перед боем официально зарегистрировать свои отношения с Родиной. Теперь такая бумага им бы здорово помогла. А без нее, я думаю, у жителей села Калининаул шансов в суде немного. Хотя, можно посчитать материальный убыток, который понесли люди. Они сидели в окопах, а ведь есть такое понятие как упущенная выгода.
Шихабутдин смеется над моими рассуждениями, поскольку уже поднаторел в тяжбах с государством:
— Да, мы продавали скот и покупали оружие. Оружие привозили из Чечни. У нас в Калининауле были те, кто промышлял подобным бизнесом. Мой сосед, например, приезжал с полным багажником автоматов. Только так удалось сформировать несколько бригад. Рота автоматчиков, рота с карабинами, рота с двустволками. Мы охраняли школу, медпункт, вышки связи, телеретранслятор. И нам удалось остановить боевиков. Были убитые. Это не боевые действия? Почему тогда нас награждали орденами и кричали, что мы совершили подвиг?
Героя нашла награда. Фальшивая?
Кстати, с международным терроризмом вместе с солдатами боролись несколько тысяч дагестанцев. Более 600 из них получили государственные награды. 28 жителей Калининаула получили за подвиг Орден мужества. И 6 из них – посмертно. (Любопытно, пишут ли в официальных документах, что они погибли добровольно?).
Но, как оказалось, и с наградами не все так однозначно. Гамзат Абдулхакимов, которому тоже вручили орден Мужества, рассказывает: «В 2009 году мне нужно было лечь больницу на очередную операцию. Ну, я подумал, что мне за Ордена мужества какие-то льготы положены? Обратился по инстанциям, и выяснилось, что ордена-то у меня… нет. Он фальшивка».
Гамзат в подтверждение своих слов показывает несколько запросов в разные инстанции – например, в Комиссию при президенте РФ по Государственным наградам. Отовсюду приходил один и тот же ответ: «Сведения о вручении Вам ордена Мужества отсутствуют».
— Племянник, когда был в Москве, раскопал удивительную информацию об ордене, — говорит Гамзат. – Выяснилось, что орден Мужества с таким же номером, как и у меня, но, правда, уже настоящий, вручили какой-то конструкторше с космодрома. Мы с ней один раз даже связывались по телефону.
Подобная же ситуация с орденами как у Гамзата еще у четверых человек. «Эти ордена им всем вручали первые лица Дагестана, России, — рассказывает Гаирби. – Но оказалось, что они нигде не зарегистрированы».
И Гамзат, и другие «кавалеры» ордена Мужества почему-то надеются, что ситуация с их орденами какая-то досадная ошибка. И свято верят, что, вступив тогда в бой с бандитами, они не совершили ошибки….
Юридически, боев тогда — не было
У юристов нет единой точки зрения на происходящее. Юрист Сулейман Сулейманов, помогавший одному из ополченцев получить ветеранский статус, возмущен: «Не понимаю, почему КС медлит? Вначале ополченцам нужно доказать в суде факт самих боевых действий, участия в них. Многие из ополченцев это военнослужащие в запасе. В законе «О ветеранах» регламентировано ведь, кто может получить этот статус».
Другой юрист – Магомед Магомедов – говорит, что дагестанские ополченцы не подпадают под этот закон: «Статья 3 закона «О ветеранах» признает право на социальную защиту только за военнослужащими и сотрудниками правоохранительных органов, исполнявшими служебный долг. Перечень территорий же утверждает, что боевые действия на Северном Кавказе велись только с декабря 1994 года по декабрь 1996 года. Калининаульские ополченцы под действие этого закона не подпадает. Юридически их столкновение с бандой Хаттаба вообще не было боевым действием».
…На днях в лесном массиве близ села Калилинаул была замечена группа боевиков. «Тут опять может начаться война, — с сожалением в голосе отмечает Гаирби. – И мы-то опять возьмемся за оружие, и будем защищать дома, как бы потом государство с нами не поступило».
Закир Магомедов
