Начавшиеся год назад мирные акции протеста в городе Дераа, на юге страны, с требованием довольно ограниченных реформ, переросли в народное восстание, требующее уже кардинальных изменений, а затем поднялась вся страна и призвала к смене режима.
Припертый к стене сирийский режим отвергает любые компромиссы с оппозицией и готовится к жестоким карательным мерам по всей стране.
Баланс не особо обнадеживающий. Более восьми тысяч сирийцев убиты, четверть миллиона стали беженцами, несчетное количество брошено в тюрьмы и подвергается пыткам, оппозиция вооружается для самообороны, а ее региональные сторонники выступают заодно с Западом.
В последние дни режим добился некоторых тактических успехов в оплотах оппозиции Хомсе и Идлибе, что придавало президенту Башару Асаду и его приспешникам уверенности в себе.
Основанная на холодном расчете стратегия сирийского режима оказалась гораздо более жизнеспособной, чем у свергнутых диктаторов Ливии и Туниса.
Он говорит о реформах и тщательно выбирает выражения для прикрытия своего чрезмерного применения силы, лишая западные державы оправданий для вмешательства.
Но время работает НЕ на Асада. И не на Сирию.
Вооружение сирийской народной оппозиции, несмотря на продолжающееся подавление протестов, практически подорвало усилия режима, сведя на нет его военные успехи.
Увы, еще тысячам суждено умереть, и Сирия может скатиться в пучину гражданской войны, если заблуждающееся руководство страны не сделает правильные выводы.
Если 2011 год был годом разногласий, то 2012-й может оказаться решающим годом.
Народ проявляет впечатляющую способность противостоять карательным мерам и самоорганизовываться.
Время работает на тех, кто готов пожертвовать всем для свободы народа, а не тех, жертвует своим народом ради собственных привилегий.
Пока что обе стороны борются за поддержку извне: Иран, Россия и Китай — с одной стороны, большая часть Лиги арабских государств, Турция и страны Запада — с другой. Время — это роскошь, которую Сирия не может себе позволить.
Алжирский сценарий
Два десятилетия назад, светскому военному режиму в Алжире удалось жестко подавить оппозицию, добившуюся значительных успехов на выборах — в немалой степени благодаря явной поддержке Франции, и неявной — США.
Гибель десятков тысяч мирных жителей и сотрудников сил безопасности была «оправдана» в западных кругах на основании права режима на борьбу с террористами и экстремистами в суверенном государстве.
Режим Асада надеется, что Россия и Китай предоставят ему аналогичное прикрытие, чтобы «закончить работу».
Он считает, что вето Москвы в Совете Безопасности ООН превратится в стратегическое вето в отношении любого иностранного /западного военного вмешательства в восточном Средиземноморье.
Асад рассчитывает, что такая поддержка России позволяет Сирийским элитным силам и Республиканской гвардии успешно подавлять революцию, так же как французы позволили алжирским генералам «зачистить» оппозицию.
Сейчас, как тогда, западные, российские и китайские лидеры не имеют особых политических или моральных разногласий относительно гибели арабских гражданских лиц или «сопутствующих потерь». (Следует отметить, что «сопутствующие потери» — это самое недостойное выражение в английском языке, вошедшее в обиход, по-видимому, во время вьетнамской войны).
В отличие от алжирской оппозиции 1992 года, восстание в Сирии в 2012 году силой не победить.
Времена изменились. Революция осознания, прокатившаяся в прошлом году по всему региону, достигла своего расцвета в Сирии, и не может быть побеждена с помощью насилия.
Увы, пока они это поймут, может быть уже слишком поздно.
Ливийский сценарий
Лидеры сирийской оппозиции надеются, что давление арабских стран / стран Персидского залива, недавние заявления и визиты российских и китайских дипломатов в регион, а также возрастающее давление западных стран на их коллег в СБ ООН свете набирающего обороты насилия в Сирии, могут привести к большему единогласию относительно изоляции сирийского режима.
Все больше лидеров сирийской оппозиции надеются, что серьезные инициативы в отношении Москвы и Пекина приведут к консенсусу относительно иностранного военного вмешательства в соответствии с «правом на защиту», по ливийской модели, включающей введение бесполетной зоны.
Если в результате вмешательства НАТО погибло от 25 до 490 тысяч ливийцев, число погибших в Сирии должно быть выше.
Также далеко не ясно, испугается ли режим и лопнет изнутри в результате военных бомбардировок.
Более того, нейтрализация сирийских ПВО, включая бомбардировки ракет «земля-воздух» и радарных центров, неминуемо изменит стратегическое равновесие на Ближнем Востоке, обнажив Иран и укрепив Израиль.
Это может также стать доводом в пользу версии об американо-израильском заговоре против режима Асада и привести к широкой ответной реакции в регионе.
Но это если предположить, что НАТО готова сегодня лезть в сирийскую трясину. В чем я сомневаюсь.
Так что остается третий сценарий.
Назад в будущее: «Сирбийский кошмар»
В то время как режим опирается на алжирский сценарий, а многие в оппозиции делают ставку на ливийский сценарий, региональные и западные державы могут выбрать сценарий наподобие Сербии / Косово.
В конце 1990-х годов косовская оппозиция, выступавшая против Белграда, уже была вооружена. В 1998-1999 годах она воевала против сербского правительства. Когда гуманитарная ситуация и ситуация с безопасностью ухудшилась, возглавляемая Западом международная коалиция осуществила военную интервенцию без резолюции Совета Безопасности ООН, на которую Москва, скорее всего, наложила бы вето.
После семидесяти восьми дней американских бомбардировок последовало прямое вмешательство НАТО и разделение страны. Они утверждали, что их решение было «оправданным», хотя и необязательно законным.
Нечто подобное надвигается в Сирии. Рост усилий по финансированию и вооружению оппозиции, в сочетании с дипломатическим давлением с целью изолировать Дамаск, может проложить путь к дискредитации и ослаблению режима.
Ухудшение гуманитарной ситуации может быть использовано в качестве достаточного оправдания для военного вмешательства в духе Сербии / Косово (и даже Боснии) с потенциально аналогичными результатами: этническими чистками, распадом и межрелигиозным расколом.
Хотя я и сомневаюсь, что Сирия развалится как бывшая Югославия, этот кошмар был бы не менее ужасным.
Асад, и испытание патриотизма
Сирийской революции требуется гораздо больше времени, чем другим арабским революциям, из-за единства власти и раскола в оппозиции.
Несмотря на всю светско-националистическую риторику, которую нельзя ни сбрасывать со счетов, ни недооценивать в качестве источника легитимности в такой стране, как Сирия, или на «Машрике» (Востоке) в целом, власть режима основывается прежде всего на религиозной и личной преданности.
На протяжении четырех с лишним десятилетий режим старательно добивался слияния понятий «лидер», «семья», «клан», «религиозная община», «режим», «армия» и «государство».
Все эти слои власти закрепили позицию семьи Асадов и всего клана у руля страны. Но это также привело к страшным репрессиям и несправедливости.
Вопреки общепринятому мнению, для суннитов нынешний режим был не менее благоприятен, чем для алавитов. На самом деле, многие, если не большинство алавитов в асадовской Сирии остаются бедными и маргинализованными.
Сейчас, когда страна скатывается в гражданскую войну, пора изменить направление лояльности. Вместо того, чтобы жертвовать кланом, религиозной общиной и страной ради лидера, этот последний должен отказаться от власти ради спасения страны, которую, как он утверждает, он любит и защищает.
В конце концов, в решающий момент личная жертва для общего блага — это испытание патриотизма.
В противном случае, клан и алавитское меньшинство, и военные должны пожертвовать диктатором ради будущего единства, мира и справедливости в стране.
Более того, они должны это сделать ради самих себя.
Марван Бишара, политический обозреватель телеканала «Аль-Джазира», автор книги «Невидимый араб: перспективы и опасности арабских революций».
