Специфический, хотя и не уникальный для Японии термин «кароси», т.е. смертности от переработки, вновь стал острой проблемой. Возросло и количество смертей, и расширился социальный горизонт групп риска.
Если ранее от переутомления погибали в основном работники крупных корпораций, то в настоящее время, к «саларименам» добавились молодые люди и женщины.
При том, что спрос на рабочую силу в Японии составляет 1,28 мест на соискателя, многие компании продолжают практику активного вытеснения сотрудников с работы, перегружая оставшихся дополнительными обязанностями.
В «японском случае» оптимизацию дополняет местная специфика. Служащий, поступивший на работу в корпорацию, по освященной веками традиции нанимается пожизненно. Для обоих сторон трудового договора его расторжение несет оттенок бесчестья. Это, с учетом общеизвестного трудового фанатизма японцев, порождает совершенно причудливые формы – от «комнат позора», где числящимся на работе ненужным сотрудникам исправно платится зарплата, до взяток нормировщику, не замечающему работу в отпуск. Трудовые перегрузки особенно сильны в здравоохранении, сфере социальных услуг (где, к тому же, человека активно теснят роботы), в морских перевозках и строительстве. Издержки оптимизации и в том, что в этих сегментах экономики наблюдается наибольшая нехватка кадров. Находясь на острие таких парадоксов, трудолюбивые японцы имеют «в резерве» только собственную жизнь.
Нынешний всплеск «сгорания на работе» вызван новой деформацией рынка труда. Все большее количество японцев привлекаются к работе не по постоянному «контракту чести», а на временные ставки. Стимул к получению постоянной должности заставляет женщин и молодежь трудиться все интенсивнее, а юридические уловки – дополнительно стимулируют к переработкам. Например, заявление, что оплата труда уже включает 80-часовую переработку и соискатель обязан вернуть часть денег, если работает меньше.
Такая японская практика – должный ответ некоторым критикам российского рынка труда, где такая «жизневыжимательная» практика встречается пока только в виде исключения.
