Думаю, никто в России уже не соберет на свой митинг столько народу, как Ельцин. Вы просто взгляните на те фотки и убедитесь сами. Никакие нашисты и кургиняны, даже бесплатные путевки в Крым и «по 200 рэ на нос» не смогут вывести на площадь сотни тысяч людей. А если и соберут, то глаза у них будут — пусты, и сердца – холодны. А к нему приходили люди, создавшие эпоху.
Эпоха была такая? Или мы — такие? Или он?
Люди просто млели от его демонстративного визита в районную поликлинику. Надо иметь мужество, чтобы просто зайти туда, после 4-го главного управления.
А после того, как отбросив «членовоз», он вскарабкался в троллейбус, и вытерпел там одну остановку – мы поняли: он наш. Хотя не сомневались, что троллейбус был обследован саперами, вел его генерал-полковник, а салон был забит переодетыми чекистами и чекистками…
Ни пьянка во время визита в США (невиданный случай: сама «Правда» перепечатала публикацию об этом скандале из итальянской газеты La Repubblica), ни вовремя вброшенный слух о попытке самоубийства… ножницами (хотя, говорят это все же было на самом деле) не помогли.
И 26 марта 1989 года Ельцин оглушительно был избран народным депутатом СССР по национально-территориальному округу № 1 (город Москва). Он получил 91,53 % голосов, при явке почти 90 %. Ни всемогущий Административный ресурс, ни чуровы той поры, не смогли «пересчитать» его….
Но вот что интересно, Борис Ельцин де-юре (как любит говорить наш нынешний президент) НИКОГДА не побеждал на президентских выборах в России. В 1991 году он был избран президентом РСФСР. А то, что случилось в 1996 году и выборами назвать нельзя.
Но де-факто это реально был первый президент демократической России.
Борись, Борис
Минуло всего семь лет, как его не стало. Срок слишком мал, чтобы перестать слепнуть от очевидного, и обнаружить некие подтексты во многих его странных поступках.
Но ведь и 9 мая в стране не сразу стал днем праздничным. Ему, наверно, надо было побыть просто рабочим. Память еще не была подготовлена к меди оркестров, парадам, и ликованью. ( Это вам не Крымская виктория).
Совершенно не намекаю на то, что, мол, «большое видится на расстоянии». Кто знает, может это и вообще — не большое. Может, просто прокладка между эпохами в истории России. Но не время еще бросать его имя на весы истории, ведь их (весов) точность зависит именно от неспешности.
Пока же мы отчетливо помним только его ошибки, что невольно искажает истину. Ведь падение с моста (ночное рандеву!), почти прикрыло в памяти «падение самолета», когда Ельцин чудом остался жив, чтобы остаться в истории. И как-то забылось, что о его спине тогда думала чуть ли не вся страна.
Помню, изгнанный и униженный он пришел на встречу в Высшую комсомольскую школу при ЦК ВЛКСМ. Еще всесильны были парткомы, а в идеологическом учреждение произошло настоящее ЧП — комитетом комсомола(!) был приглашен опальный политик.
И в аудиторию было не пробиться. Я попал туда на правах выпускника школы и сидел на ступеньках. Да вся профессура и слушатели сидели, где попало. И слушали. Он говорил в полнейшей тишине 5 часов. Стоя. А потом сказал: «Думали, что я инвалид? Да я могу еще 5 часов говорить». И стал отвечать на вопросы.
Помню тот день, когда он сидел в Белом Доме, а над страною витала тень ГКЧП. Мой товарищ пошел в Белый дом, а я стал его ждать, облокотившись на танк. И тут двери распахнулись, и показался Ельцин, с лицом, как шутили у нас в редакции, «цвета остывающего железа». За ним толпа. Он пытался вскарабкаться на танк, но не получилось и он каждый раз соскальзывал обратно (разок придавив мне ногу)…
Но все же с помощью сильных рук — залез. И стоял, и говорил. Причем, было видно, что слова с трудом покидают его губы, но речь была вполне (она куда быстрее него вошла в историю). Конечно, потом была попытка дирижировать оркестром во время визита в Германию, которая заслонила его образ на танке. Но, в историю, думаю, он войдет как человек на броне, а не как клоун, размахивающий руками перед медью оркестра.
Во время его президентства я завел в газете, где работал, специальную рубрику «Президентский уголок» и регулярно подтрунивал над Ельциным, благо поводов было предостаточно. То он «работал над документами» в Завидово, то метко стрелял там по уткам, резко сократив поголовье перелетных птиц, то на пальцах объяснял стране принципы ювелирной работы снайперов в Буденновске…
Однажды пресс-секретарь президента с укором сказал мне: «Ну, ты б хоть раз написал что-то доброе про деда». Вот и пишу. Поскольку дед легко мог прикрыть газету, или сказать что-то неприятное ее главному редактору. И все бы кончилось. Но до осадков в природе («Дождя») было еще далеко….
Но вот я думаю, что в историю российской журналистики войдут именно те смешливые и трагические годы, когда рождались новые СМИ, и новые журналисты. Не могу произнести слова – эпоха гласности, но могу сказать, что для журналистики это стало совершенно потрясающей и даже золотой эпохой.
А более всего он запомнится своим поразительным чутьем, которое помогало ему принимать верные решения. Достаточно только одного примера: он быстро понял, что время его истекло. И не стал входить в XXI век президентом. А когда он передавал свои полномочия, я почему-то вспоминал его на танке. И я не знаю, в какой из этих моментов он был более велик.
Эпоху гласности сменила эпоха хорошей слышимости
В отставке он жил, как Ленин, в Ленинских горках. То есть в изоляции. Министры поначалу часто ездили к нему, пока премьер-преемник не запретил, мотивируя это тем, что здоровье Ельцина хрупкое.
Михаил Касьянов в своей книге рассказал, что сосланный в отставку, он иногда ездил к экс-президенту и Борис Николаевич обучал его азам конспиративной работы. Говорил, что по одному телефону нельзя разговаривать дважды: «Позвонил разок и сразу выбросил».
И при этих словах Ельцин запустил в небеса своим сотовым.
