VI Курултай крымских татар, прошедший 29 марта с.г. в Бахчисарае, стал очередной вехой в их трагической истории. Как быть в неожиданно изменившихся условиях? В очередной раз крымские татары вынуждены искать выход из геополитической коллизии, в которой они не по своей воле оказались. Решили воссоздать собственную национальную автономию на всей территории полуострова. Правда, пока не понятно, как, и в составе, какого государства.
Странная автономия
Крымские татары не верят любым обещаниям Москвы. Еще более критически они настроены к местной власти, считая, что та отстаивает интересы исключительно славянской общины. А представители последней, прямо говорят, что в годы украинской независимости русских дискриминировали в пользу татарских репатриантов, и поэтому с приходом России справедливость в том виде, как они ее понимают, должна быть восстановлена.
При всех обидах на «незалежную» татары сохраняют моральные обязательства перед Киевом – все-таки именно Украина, нуждавшаяся в союзниках, позволила им вернуться на свою землю и даже, чем могла, помогала.
Лидеры татар любят ссылаться на то, что присоединение Крыма к РФ никем в мире не признано, явно намекая, что московская власть не вечна и все еще может вернуться на круги своя. А значит, в первую очередь, надо заботиться о мнении Запада и международного сообщества в целом.
С другой стороны, все понимают, что Крым теперь является территорией РФ, нравится это кому-то или нет. Обострять и без того непростые отношения с Москвой желания нет. Чеченский опыт для крохотного народа не приемлем.
Татары пытаются найти такую форму самоопределения, которая устроила бы в итоге всех и позволила бы им сохранить лицо перед потомками и миром. Это должен быть формат, означающий де-факто вхождение в РФ, но де-юре нечто иное, плотно к Киеву не привязанное. В общем, надо пройти по лезвию бритвы.
Пока в сухом остатке, помимо требований неопределенной автономии, которая если и может быть сегодня создана, то только в составе РФ, Курултай решил не препятствовать получению крымскими татарами российских паспортов. Благо, Киев заявил, что не будет считать крымчан, вынужденных получить «серпастый и молоткастый», автоматически утратившими украинское гражданство. Аналогично с занятием должностей в органах власти и управления, в том числе в региональном правительстве. — При необходимости Курултай посчитал это допустимым.
Все-таки народу надо как-то жить и работать в новых условиях, национальному движению развиваться. Да и российские пенсии с льготами простые люди из соображений высокой политики упустить не готовы. Но все это не будет автоматически означать формирования у крымских татар устойчивой новой гражданской лояльности и идентичности.
Требование воссоздания национально-территориальной автономии, которую татары имели на полуострове до 1944 г., – это еще попытка поднять свой статус, продвинуться в решении своих национальных проблем. Так они кричат миру о правах малого народа, оказавшегося в тисках геополитики.
Повышая градус «крымской весны», татары пытаются вызвать все заинтересованные стороны – РФ, Украину, Турцию, США, ЕС, ООН, ОИС — на дальнейший диалог. Но прежде всех остальных, месседж отправлен даже не Москве, а Киеву, от которого Меджлис крымских татар еще ждет признания национальной государственности. На Курултае было заявлено особо, что идея автономии отнюдь не означает признания итогов референдума 16 марта и вхождения Крыма в РФ, хотя в его резолюции территориальная целостность Украины прямо не упоминается.
Эхо Крыма
Вопрос крымско-татарской автономии актуализирует почти уже забытую внутри самой России проблему федерализма. Настолько забытую и многим сегодня непонятную, что даже ведущие СМИ легко путают национально-территориальную и национально-культурную автономии, будто это синонимы. Однако вопрос куда более чем серьезный: если в первом случае речь идет о национальной государственности в форме полноценной автономии, то во втором – об общественной деятельности по сохранению родного языка, этнических танцев и костюмов.
За последние 10-15 лет российский федерализм остался в основном на бумаге. Де-факто мы, хоть и называемся Федерацией, превратились в унитарное государство. Далеко не все этим довольны и не только в национальных республиках.
Бахчисарайский Курултай может эхом отозваться во многих далеких уголках страны, от Калининграда до Тувы и Владивостока. Нашей стране в силу ее сложного устройства, чтоб адекватно и равномерно развиваться, просто прописан федерализм и регионализм. Запрос есть.
Крымские татары, совершенно не имея такого желания, ставят Москву перед новым сложным вызовом, с которым, казалось, давно уже покончено. Их национально-политическое мышление сформировалось в условиях украинской вольницы (или бардака, кому как угодно). Наш суровый североевразийский политический климат им чужд. Поэтому в Бахчисарае считают, что говорят об очевидных вещах, а в Кремле слышат враждебные нотки.
Эхо Украины
Сегодня Москва видит в федерализации Украины гарантию обеспечения своих интересов. Прежде всего, это внеблоковый статус и невраждебная внешняя политика соседа. Но федерализация – инструмент обоюдоострый. Точно также, например, США, ЕС, или, скажем, Китай могут потребовать реальной федерализации или даже конфедерализации России, ссылаясь на дискриминацию этнических и религиозных меньшинств и на тот же принцип ООН о праве наций на самоопределение, которым Кремль оправдывал присоединение Крыма и к которому теперь апеллируют крымские татары.
А межнациональных проблем у нас хватает. Украина уже указала на «катастрофическое положение с федерализмом и правами малых народов в России».
Организации вроде Меджлиса крымско-татарского народа и процессы национального самоопределения наподобие того, что сейчас захлестнули полуостров и всю Украину, для России – поросшее мхом прошлое начала 90-х. Но сейчас к федерализму, возможно, вновь придется вернуться. Причем не только на украинской и крымской волне, но и под влиянием регионализации в Европе (Шотландия, Каталония, Баскония, Северная Италия и т.д.).
Такие разные татары
Национальные движения в России давно, с одной стороны, маргинализировались, скатившись в далекую от реальности этнополитику, а, с другой, — забюрократизировались в формате еле живых национально-культурных автономий. Крымский ветер может вдохнуть в них свежесть, особенно это касается татар и башкир Поволжья и Урала. Многим захочется подтянуться до уровня родственного народа, вдруг оказавшегося с ними в одном государстве.
Национально-политическая сознательность, самоорганизация и активность крымских татар для нынешней России уникальны. Они дают пример консолидации вокруг позитивной идеи созидания и возрождения – молодежи и старшего поколения, религиозных общин и светских людей, разных субэтнических групп.
Конечно, далеко не все идеально, но сравнение с татарским движением России – не в пользу последнего. Национальные телеканалы – крымский «ATR» и казанский «ТНВ» — никаких вопросов не оставляют. Первый – креативный и современный, второй – официозный и елейный. А татарстанскую «Зулейху» даже трудно поставить рядом с картиной «Хайтарма» о депортации 44 г., которая стала плодом активности крымско-татарской общины. Это совершенно разные уровни. Крымские татары — это то, каким могло бы быть национальное движение российских татар в иных условиях – с настоящим Курултаем и Меджлисом, с сильным местным самоуправлением, с богатой национальной жизнью.
Изменить Россию
В Москве пока еще не очень понимают, с кем имеют дело. Крымских татар не сильно отличают от татар Поволжья и Урала, которые благополучно забыли о собственной государственности или никогда ею не обладали, да и вообще национальные проблемы давно потеряли для них остроту. Поволжско-уральские татары не получили закаляющего опыта выживания на чужбине и все последние годы развивались в условиях нашей «суверенной демократии», а не украинского беспорядка. При этом в активе крымских татар обширные диаспоральные связи и особое внимание к их судьбе Турции и Запада. В общем, это орешек покрепче, чем иные северокавказские народы.
Найти приемлемое решение крымско-татарского вопроса можно будет, только изменившись самим, трансформировав внутреннюю систему в сторону реального федерализма, демократии и уважения прав народов и конкретной личности перед лицом государства. Задача, прямо скажем, невероятного масштаба и сложности. В противном случае, если «вертикаль» не захочет или не сможет вдруг измениться во имя добрых отношений с несколькими сотнями тысяч строптивых граждан с особыми запросами, крымским татарам не избежать в том или ином виде силового прессинга.
Долго терпеть значительную группу населения, взявшую российские паспорта и делегировавшую своих представителей в органы власти, но сохраняющую непрозрачную лояльность, устойчивое самоуправление, обширные связи в мире, да еще и требующую кардинальных изменений структуры российской государственности, никто не будет. Для Москвы крымские татары как ложка дегтя в «бочке меда» идеального присоединения Крыма. Конечно, о депортации речи не идет, скорее, о политике административно-политического сдерживания и выдавливания. Так, почетного лидера Меджлиса крымских татар, легендарного диссидента Мустафу Джемилева уже не пустили на VI Курултай. Для Москвы самый влиятельный крымско-татарский политик стал фигурой нон-грата. А на днях представители новой пророссийской власти полуострова заметили, что ранее обещанных татарам квот в органах управления никто отводить все-таки не будут.
В итоге Москва, скорее всего, на многие годы получит на полуострове очаг напряжения. Слава Богу, не горячую точку в кавказских тонах, но нестабильная ситуация будет постоянно напоминать мировому сообществу о зыбком статусе Крыма. Татары своим бойкотом референдума о вступлении в Россию уже подвесили его итоги. В Кремле сделали вид, что ничего не заметили. Но вряд ли отчуждение целого народа удастся игнорировать и дальше. Принципиальные решения принимать все равно придется. И очень скоро.
В общем, крымский блиц-криг еще обернется для России ни одним неожиданным сюрпризом.
