Формально то, что произошло в Египте, — военный переворот. Легитимного законно избранного президента свергают генералы. Но при этом я не склонен давать радикальных оценок, говорить, что к власти пришла хунта и проч.
Свержение Мухаммада Мурси — это не классический военный переворот. Министр обороны не стал президентом. Реализуется мягкий вариант. Военные перевороты сейчас очень непопулярны в мире, особенно перед лицом «вашингтонского обкома партии», который принципиально выступает против таких методов. А это для генералов очень важно.
Военные даже не арестовали, а блокировали Мухаммада Мурси и лидеров «Братьев-мусульман», и при этом с ними пытаются договориться. Изолировав их от более радикального окружения, склонить к какому-то компромиссу проще.
Армия, во-первых, от «ихванов» добивается, чтобы они вошли в коалиционное правительство, а во-вторых, чтобы Мурси сам отказался от своего поста и согласился на досрочные президентские выборы, оправдывая это своим сторонникам наличием серьезнейших угроз и вызовов для Египта. Такие прецеденты были как в арабских, так и неарабских странах.
Военные люди очень умные. Они прекрасно понимают, что сейчас никакое правительство не сможет на ура вытащить Египет из кризиса. Ситуация очень тяжелая во всех сферах. Экономика падает. Доверие инвесторов к стране очень низкое.
Генералы сами объясняют свой шаг тем, что в обществе растет напряжение, политики с этим справиться не могут, и если так и дальше будет продолжаться, то может начаться гражданская война. Это звучит вполне логично. Большая часть египетских элит пришла к выводу, что Мурси надо убирать, так как у «ихванов» нет стратегии выхода из сложнейшей ситуации. Болтание и шарахание президента последнего времени хорошо это показывают.
Для понимания причин переворота важно учесть и то, что военные контролируют 35-40 % египетской экономики. Это так называемый госсектор, который держится на бюджете. Когда бюджет проваливается, когда в нем нет денег, то ВПК, за счет которого кормится генералитет и офицерство, тоже проваливается. Естественно, с таким положением армейские начальники смириться не могли.
Предчувствие гражданской войны
Если гражданская война начнется, то ее очень сложно будет остановить, свидетельство чему сирийские события. Поэтому как бы ни были глубоки противоречия в элите, все понимают, что масштабный военный конфликт в стране, где все 80 миллионов человек живут на 4 % территории, ее полностью уничтожит.
Есть общее понимание, что до края доводить ситуацию нельзя. Это главное для всех. Поэтому военным сейчас так нужно договориться и с Мурси, и с «Братьями» в целом, которые никуда не деваются, а остаются ведущей политической силой страны.
Но это, конечно, не означает, что войны обязательно не будет. У «Братьев» есть отряды самообороны, помимо них действуют и более радикальные организации и группы со всех сторон. Да и такие процессы, в целом, плохо контролируемы или вообще неконтролируемы.
В то же время в самой армии не исключен раскол. Средний и нижний рядовой состав очень исламизирован. Египетская армия вторая в мире по числу хафизов (знатоков Корана наизусть).
Но я все-таки склоняюсь к тому, что полномасшабной гражданской войны по алжирскому сценарию в Египте удастся избежать. Скорее, возможен турецкий вариант. Там, как известно, на смену смещенному армией с премьерского поста Наджметдину Эрбакану пришел через два года Реджеп Эрдоган, который до сих пор у власти.
Египту нужна консолидация и общие правила игры, и военные это очень хорошо понимают. Исламисты ничего предложить не смогли. Армия своим нажимом решилась добиться того, чтобы правила игры были выработаны. Я думаю, в основном это будет мубараковская экономическая модель.
Школа жизни
К падению «ихванов» привела недооценка тех проблем и угроз, перед которыми стояла страна. Когда они пришли к власти, то мало обратили внимания на то, что ключевая проблема – экономическая.
За два постреволюционных года уровень жизни объективно упал по сравнению с мубараковскими временами. И, прежде всего, стало хуже для тех бедных и обездоленных слоев, которые традиционно на протяжении 30-40 лет поддерживали «Братьев-мусульман». То, что предлагалось, больше касалось шариата, морали, нравственности. Но всем, даже немарксистам понятно, что если в семье есть голодные дети, то отец скорее пойдет искать кусок хлеба, а не в мечеть.
Население Египта растет. Оно уже достигло 80 миллионов. А как показывают серьезные исследования, реально страна в нынешнем состоянии может прокормить 86 миллионов человек. Отсюда иммиграция египтян и постоянная внутренняя нестабильность.
У египетских «Братьев» мы видим ту же проблему, которая повсеместно встречается в исламском политическом движении, — дефицит стратегического мышления, глубинных интеллектуальных разработок, прогнозирования.
Не хватило им и понимания сути тех процессов, которые идут в стране и вокруг нее. То, что произошло в Египте в 2011 году, — это революция. Арабская весна, лето, вечер или полдень- расхожие, но не конкретные определения. А революция развивается по своим циклическим законам. В среднем революционный процесс занимает 15-20 лет. Бывают спады и подъемы. Все зависит от усталости социальных групп и эффективности элит.
Те, кто вовлечен в водоворот, должны относиться к революции предельно серьезно. Это жесткая борьба, и ошибки могут повлечь самые катастрофические последствия. У команды Мурси такого понимания не хватало.
«Братьев-мусульман» привели определенные силы. При свержении прежней власти погибло порядка 400 человек. Серьезным отношением к революции было бы удовлетворить их требования, посодействовать улучшению жизненного уровня тех, кто толкнул Мурси к власти. Ничего в интересах бедных сделано не было. Единственное – сохранили льготы еще мубараковских времен.
На протяжении многих десятилетий у «ихванов» главным был лозунг справедливости в Египте. Но стала ли страна более справедливой сегодня? Ничего не было сделано и с олигархией, сформировавшейся при прежнем режиме. А нужны были срочные жесткие и последовательные меры.
В результате начался отток людей от «братьев», пошли расколы и обвинения в бездействии и предательстве. Так, четыре года назад на выборах в студсоветы «ихваны» получили 65 % голосов. А весной этого года за них проголосовало уже только 5 %.
Даже жесткие решения по Сирии, предпринятые Мурси не так давно, были многими восприняты не как помощь единоверцам, а как попытка переключить внимание недовольных с их проблем на заграницу.
Сейчас в Египте отмечается некоторый спад революции. Но это, конечно, не поражение политического ислама, как где-то успели громко заявить, а поражение отдельных деятелей.
Свержение Мурси – это, в конечном итоге, и урок для «ихванов». Они должны понять, что движению необходимы серьезные специалисты во всех сферах со стратегическим видением, и нельзя впадать в то, что называют головокружением от успехов.
Шамиль Султанов, руководитель Центра стратегических исследований «Россия – Исламский мир»
