Как биологическое существо человек представляет собой совокупность десятков тысяч химических, биохимических, биофизических ежесекундных процессов. Как биологический организм человек, по сути, есть всего лишь некая процессуальность или процессуальная пустота, и не больше. С информационной точки зрения, ситуация становится еще более парадоксальной. Каждую секунду, человек как такой информационно-биологический феномен получает около 400 миллиардов бит информации. Но, как трехмерный субъект, он осознает из этого объема всего лишь около двух тысяч бит информации.
Закономерный вопрос — кто является более значимым, существенным в этом совокупном «человеке»: тот, кто получает 400 миллиардов бит информации, или, же тот, кто осознает две тысячи бит? Кто из них способен к правильному, адекватному, восприятию Священного Корана? И где тот, «настоящий человек», который верует, ибо не может иначе?
«Аль-Фатиха» это прямое обращение Всевышнего к тому, кто есть в глубинах именно вот этой человеческой сущности, кто является сакральным центром неповторимого индивида, кто составляет величайшую тайну уникальности не абстрактного, а конкретного человека.
По аналогии, «Открывающая» есть обращение не к абстрактному джинну, а к тому главнейшему, существеннейшему в каждом джинне, что и связывает его постоянно с Всемогущим.
Сура «Аль-Фатиха» своего рода особый диалог Всемогущего с наиболее глубинным, сакральным, таинственным началом – «светом Аллаха в душе верующего». Это постоянно звучащее обращение Всевышнего есть призыв к этой основе основ человека, этому глубинному личностному принципу, духовному сердцу, сути человека осознать и вспомнить то, что было до времени.
«Аллах – Свет небес и земли. Его свет в душе верующего подобен нише, в которой находится светильник. Светильник заключен в стекло, а стекло подобно жемчужной звезде. Он возжигается от благословенного оливкового дерева, которое не тянется ни на восток, ни на запад. Его масло готово светиться даже без соприкосновения с огнем. Один свет поверх другого! Аллах направляет к Своему свету, кого пожелает. Аллах приводит людям притчи, и Аллах знает обо всякой вещи» (24:35)
Но «Аль-Фатиха» это и знамение того, как в принципе необходимо подходить к пониманию, интерпретации, восприятию Корана как живого Священного текста.
В Коране Аллах обращается к Пророку, к людям и джиннам, различным ипостасям и уровням в человеке – к его душе, различным ложным нафсам, к различным аспектам его личности, к его разным социальным ролям – к верующим и неверующим, бойцам и трусам, торговцам и крестьянам, мужьям и женам, стремящимся к знаниям и забывающим о знаниях.
Особое значение «Аль-Фатихи» для мусульманского сознания заключается в том, что эта сура постоянно напоминает верующему о необходимости постоянного вспоминания, культивирования, развития, своего сокровенного начала, своей сути, напоминает о том, что без этого «истинное осознание» недостижимо, а понимание божественного знания — невозможно.
«Аль-Фатиха» это величайшая, вневременная сокровищница Ислама. Нельзя в принципе сказать: я понял эту суру, я знаю все ее тайны и особенности.
Хазрат Али (р.а) однажды сказал: «Если бы я записал все, что Пророк (с.с) рассказывал о суре «Аль-Фатиха», то сорок верблюдов не смогли бы увести написанное».
Первый аят «Аль-Фатихи»: «Би-сми Лляхи ар-Рахмани, ар-Рахим!» — «Во имя Аллаха, Всемилостивого, Всемилосердного!»
Все суры Священного Корана (кроме девятой) начинаются с этих слов, известных каждому мусульманину. Эта формула максимально кратко и емко отражает суть таухида в Исламе и, казалось бы, полностью прозрачна и ясна. Однако коранический текст, как писал еще Джелалетдин Руми, никогда не одномерен и содержит в себе таинственные, живые, бурлящие системы смыслов.
Это касается и первого аята суры «Аль-Фатиха».
Прежде всего, необходимо отметить, что только в этой суре формула «Во имя Бога, Всемилостивого, Всемилосердного!» является отдельным первым аятом. Во всех остальных сурах Корана эти слова предшествуют началу конкретной суры. Следовательно, уже поэтому первый аят «Аль-Фатихи» содержит в себе некое особое значение.
Обращение начинается словами «Би-сми». Буквальный перевод означает – «во имя». Но частица «би» в арабском языке означает также «благодаря», «через посредство», «с помощью». То есть выражение «би-сми» можно также понимать как «благодаря», «с помощью» имени.
Далее идут три слова, которые обозначают прекрасные имена Аллаха (с.т). Если бы грамматическая форма была бы следующая «Би-асма» — с помощью имен («асма» — множественное число от слова «исм»), тогда многое было бы понятно. Эти три прекрасных имени – Аллах, ар-Рахман, ар-Рахим – являются как раз теми именами, помощь которых и предполагала бы эта формула.
Но ведь использовано не множественное, а единственное число – «Би-сми».
Как известно, классический арабский язык, а это, прежде всего, язык Корана максимально приближен (по сравнению с европейскими языками) к математической моделе передачи мысли. Структура классического арабского языка, в отличие, например, от русского или английского, явственно имеет математическую форму. Возможно, поэтому Всевышний и избрал этот язык для передачи своего последнего Послания людям, потому что его гораздо сложнее исказить, сфальсифицировать.
Тогда можно предположить, что в данной формуле под таинственным словом «исм» имеется в виду тайное имя Всевышнего, о котором неоднократно упоминается в Сунне Пророка. «Аль-Фатиха» — это прямые слова, прямое обращение Бога к сути, смысловому ядру, духовному сердцу человека с требованием вспомнить это тайное, Величайшее имя как некий ключ, как нечто крайне важное для всего остального понимания и осознания.
Опять-таки «требование вспомнить» это не метафора. Ведь одно из глубинных значений арабского слова «инсан» — человек – есть «забывший». То есть, «человек», в том числе, есть тот, кто «забыл».
Тогда понимание или переживание первого аята суры «Аль-Фатиха» должно быть следующим: «С помощью тайного имени Аллаха, Всемилостивого, Всемилосердного!». Либо: «Ради тайного имени Аллаха, Всемилостивого, Всемилосердного!».
Почему именно этот аят является первым в этой суре? «Тайное имя» — это не аллегория, не гипербола, не метафора, чего по определению не может быть в вечно живом обращении Всевышнего. Первый аят в суре «Аль-Фатиха» — безусловное знамение, ясное и недвусмысленное указание на необходимость постоянного поиска Всемогущего для совершенствования личностного осознания, для обогащения религиозного опыта мусульманина. Ведь одним из главных предпосылок фактического прекращения такого поиска становится формирование, навязанного и неосознаваемого, убеждения верующего, что «я нечто знаю о Нем».
В понятии «тайное имя» крайне важным является само понятие «тайное». Тайное, на самом деле, это не синоним неизвестного. Тайное, в отличие от неизвестного, всегда и при любых обстоятельствах останется тайным. И в то же время «тайное имя» может быть познано.
В чем суть этого парадокса для естественно научного мышления?
Для профанического трехмерного сознания тайное, мистическое и т.д. это то, что нельзя повторить, нельзя верифицировать некоему множеству отдельных, отчужденных друг от друга субъектов. Следовательно, для классического научного мышления «тайное» как уникальный, неповторимый объект в принципе не может существовать. Но тогда многие концептуальные предположения по поводу странных характеристик кванта (поскольку эти характеристики как раз и не могут быть верифицируемы), например, что каждая элементарная частица каким-то необычайным, непосредственным образом связана со всей Вселенной, становятся маргинальными по отношению к естественнонаучной парадигме.
Но, в то же время, «тайное» может быть раскрыто личностному, уникальному религиозному опыту. И в этом смысле, во-первых, восприятие «тайного имени» Всевышнего всегда требует нията к приобретению и культивированию особой уникальности и неповторимости в личностном религиозном опыте. А, во-вторых, эффективность индивидуального пути к постижению «тайного имени Всевышнего» и является критерием совершенствования религиозного сознания конкретного, а не абстрактного верующего.
Второй аят суры «Аль-Фатиха» провозглашает: «Аль-хамду ли Лляхи Рабби ль-алямин» — «Хвала Аллаху – Господу всех миров».
Прежде всего, хвала здесь означает именно «вся хвала»: хвала всего сотворенного (которое по определению есть живое), а не только людей, направлена к Всевышнему. При этом Аллах (с.т.) не нуждается ни в какой хвале со стороны сотворенного Им – Он выше всякой хвалы. Но если хвала исторгается из глубины нашей души, как утверждает один из мусульманских авторитетов, то мы, стремясь к совершенству, как бы возносимся над самими собой. Таким образом, хвала нужна сотворенным Им, ибо такая хвала есть культивирование особой связи между Ним и Его рабами.
Во-вторых, процесс восхваления Всевышнего есть именно осознанное, искреннее выражение хвалы. Искренне возносить хвалу означает, прежде всего, осознание того, за что именно хвала возносится. Искренность хвалы есть отражение нашего о-сознания: мы не можем искренне возносить хвалу, если у нас отсутствует соответствующее знание. Если я не осознаю смысла, то это значит, что я не понимаю и просто автоматически произношу слова суры. Или же, если я знаю, что не понимаю Божественного смысла, тогда я просто не искренен. Но в этом случае это не хвала Всевышнему, а просто невежественная или лицемерная имитация Его восхваления. Но тогда не стоит говорить и о какой-либо живой связи с Ним.
«Хвала Аллаху» означает, что кто-то, бесконечно значимый и таинственный во мне, нечто важнейшее и сокровенное во мне, благоговейно восхищается именно тем, что непосредственно видит «здесь и сейчас», уже знает это, осознает это, переживает это. Этот «кто-то» прямо и непосредственно связан со Всевышним. Аллах (с.т.) обращается к тому, кто есть «от Бога» в верующем, Он ему словно напоминает, чтобы тот вспомнил, подсказывает то, что тот на самом деле уже знал когда-то и знает это «здесь и сейчас», но имплицитно.
И «свет Аллаха» в человеке способен ответить Всевышнему. Более того, именно этот внутренний «свет Аллаха» в верующем и может ответить Ему. Поэтому когда произносится, переживается, осознается – «Хвала Аллаху», то в этом одновременно можно услышать и не похожий ни на что тихий голос Всевышнего, и одновременно внутренний голос глубинного, сакрального тайного центра в верующем.
Что значит здесь, в этом аяте «Господь всех миров»? Обычно на русский язык переводят как «Господь миров». Однако, определенный артикль в данном арабском кораническом тексте требует перевода именно как «Господь абсолютно всех миров».
Возможны два основных подхода к пониманию и восприятию слова «миры».
В первом случае «миры» — это понятие, отделяющее одну качественно различную форму существования от другой. Тогда можно говорить и выделять мир ангелов, мир людей, мир джиннов, мир животных, мир различных космосов, мир микрочастиц, миры других различных измерений, мир мысли и т.д. В этом случае некоторые ученые говорят о тысяче миров. Другие алимы насчитывают восемнадцать тысяч таких потенциальных и актуальных миров, другие — сорок тысяч или даже триста тысяч. На самом деле, речь идет об огромном количестве таких миров, истинно о которых знает только Аллах (с.т.).
Во втором случае в понятии «мир» или «миры» делают акцент на сокровенной взаимосвязи между любым классом или любой группой тех, кто сотворены, и знанием об этом творении. Речь идет о переплетении, нераздельной взаимосвязи, определенной синонимичности «существования» и «знания об этом существовании». И частным случаем является здесь то, что «аламин», множественное число от «алам» (корнем которого является «илм», т.е. знать) означает буквально «дающее возможность что-либо узнать».
Этот аят говорит о радикальном различии между исламским сознанием и нынешним тупиковым естественнонаучным мышлением. Принцип таухида обуславливает то, что в исламском сознании нет и не может быть противопоставления, антагонизма между субъектом познания и объектом познания. Реальность и сознание для истинного исламского мышления неразрывно и глубочайшим образом связаны друг с другом.
Основной контур, базовая структура, архитектоника реальности для исламского сознания разворачивается следующим образом.
Первый, лежащий на поверхности, ощущаемый чувствами и воспринимаемый обычным мышлением, компонент реальности – мир как известное. Под реальностью, в соответствии с принципом таухида, подразумевается единственная реальность – божественная.
Итак, представьте себе образ: шар размером, например, с тридцатиэтажное здание. И в этом огромном шаре сконцентрировано все знание человечества, которое оно накопило и использовало за последние несколько тысячелетий.
Следующий компонент реальности для исламского сознания мир как неизвестное. Здесь надо представить шар уже принципиально иных размеров, например, с планету Земля. Вот этот образ –«огромный, планетарный шар» — и есть мир как неизвестное. И где-то там, внутри этого огромного шара, находится мир как известное.
На самом деле, между этими сферами реальности нет так называемых границ: мир как неизвестное постоянно пронизывает, обуславливает, определяет мир как известное. Но не наоборот. На самом деле, именно мир как неизвестное делает относительным мир как известное.
Люди, как им кажется, многое знают, но это «знание» меркнет по сравнению с тем, что они не знают. Если представить себе, что человечество будет существовать в течение некоего очень длительного времени в будущем, то мир как известное может быть существенно расширен. Но при этом два парадокса стали бы еще более явственными и рельефными.
Во-первых, расширение мира известного неминуемо приводит к еще более масштабному расширению мира неизвестного. Во-вторых, возрастает тотальное воздействие мира как неизвестного. С этим уже сталкивается квантовая методология.
Следующая сфера реальности для исламского сознания мир как тайна (сирр). Представьте себе шар размером, например, с нашу галактику – Млечный путь. Вот этот шар и есть мир тайны. Он включает в себя, объемлет и мир как известное, и мир как неизвестное. И не только объемлет, но и пронизывает, обуславливает, определяет их. Но все это проявляется на больших отрезках времени.
В чем главное отличие мира неизвестного от мира тайны? Неизвестное в принципе может стать частью мира известного. И это происходит благодаря нашим чувствам и особенно человеческому рациональному уму. О мире как тайна (сирр) мы знаем только одно: она, тайна, есть, она существует.
Поэтому, суть вызова тайного имени Всевышнего и для людей и для джиннов заключается в том, что оно, тайное имя, есть личностное знамение, указание для мусульманина на бытие мира как тайны (сирр).
Обычными способами и методами трехмерного человеческого мышления проникнуть в мир тайны невозможно в принципе. Сирр требует совершенно другого состояния сознания: сирр открывается религиозному сознанию, которое преодолевает ограниченность трехмерного бытия и мышления. Другими словами можно сказать, что двери в мир сирра можно открыть в результате сверхусилия, в результате особого внутреннего джихада. Как сформулировал, даже не будучи мусульманином, Фридрих Ницше: «Человек есть нечто, что должно превозмочь».
Наконец, следующая сфера реальности для исламского сознания – мир скрытого (хафи). Итак, если мир тайны, внутри которого мы находимся, есть шар объемом с нашу галактику, то мир хафи представляет собой шар объемом во всю видимую физическую Вселенную, радиус которого составляет 15 миллиардов световых лет. Опять-таки, мир скрытого объемлет, определяет и мир известного, и мир неизвестного, и мир тайны. Мир хафи постоянно пронизывает эти миры, и обуславливает их.
Чем отличается мир тайны (сирр) от мира скрытого (хафи)? О мире тайны мы можем сказать, что он в принципе есть, и что только при определенном совершенствовании религиозного сознания, при особом аккумулировании индивидуального религиозного опыта можно неким образом его достигнуть. О мире скрытого мы, опираясь на наш разум и даже наш религиозный опыт, не можем абсолютно ничего сказать, именно потому, что он — хафи. Мы даже не можем сказать, существует мир хафи или не существует, в том смысле как мы можем воспринимать это существование.
Поэтому мир скрытого это абсолютный мрак, но в котором – парадоксальным образом — сконцентрирован свет, но свет черный.
Но, ведь с другой стороны, кто-то внутри нас знает о различиях, например, мира тайны и мира скрытого? И разве это само по себе не является поразительным чудом!
Почему во время азана произносится четыре такбира? А не пять, или три, или десять?
Первый такбир – Аллаху акбар! – означает: «Аллах (с.т.) превыше мира известного.
Второй такбир – Аллаху акбар! – означает: «Аллах (с.т.) превыше мира неизвестного.
Третий такбир – Аллаху акбар! – означает: «Аллах (с.т.) превыше мира тайны.
Четвертый такбир – Аллаху акбар! – означает: «Аллах (с.т.) превыше мира скрытого.
Обычное рациональное мышление, обычное сознание обычного биологического человека, даже интеллектуала с прекрасным образованием, живущего в этом материальном мире не способно воспринять адекватно выражение «Хвала Аллаху – Господу всех миров». Хотя бы потому, что трехмерный мир всего лишь один из множества миров Всевышнего. Поэтому этот аят может быть воспринят и понят только в одном, единственном случае – если мусульманин, который переживает соответствующим образом глубинное послание этого аята, уже неким образом вспоминает нечто, что его внутреннее ядро когда-то уже знало об этих мирах.
Если я произношу «Аль-хамду ли-л-Лляхи рабби-ль- алямин» — «Хвала Аллаху – Господу всех миров», то по истине верующим я являюсь только, если я свидетельствую, в том смысле, что полностью погружаюсь в это бесконечно таинственное о-сознание, переживаю эту живую истину, если я погружаюсь в эту пульсирующую живую истину так, как будто ничего кроме нее нет и никогда не будет. Если именно в этом смысле я свидетельствую, вот тогда-то я вижу, осознаю «здесь и сейчас» тотальный, живой смысл этого аята.
Более того, Всевышний, продолжая обращаться к наиболее сокровенному внутри меня, как бы показывает, как развить «здесь и сейчас» это осознание.
Вот что пишет один из известнейших улемов: «Когда мы читаем «Господь миров», то это означает, что Аллах – абсолютный Повелитель всего сущего, то есть всего мироздания. Он принадлежит не только людям. Это один из существенных принципов Исламского взгляда на мир. В связи с этим важно также отметить, что Аллах не только все создал, — все совокупное творение (все сотворенное) Он сохраняет, питает и оберегает. Связь между Творцом и сотворенным постоянна, она никогда не прерывается – она существует во все времена и в любом состоянии». Личностное совершенствование требует глубинного со-знания, живого осознания этой связи.
Третий аят — самый короткий в суре «Аль-Фатиха»: «Всемилостивый, Всемилосердный».
В этом аяте Всевышний особо обращает внимание Своих рабов на эти два прекрасных имени, два качества, два атрибута. Почему именно здесь они особые?
Прежде всего, потому, что эти два прекрасных имени Аллаха (с.т) уже упоминались в первом аяте суры «Аль-Фатиха».
Во-вторых, все миры, все аспекты реальности сотворены и постоянно воссоздаются, прежде всего, благодаря именно этим двум атрибутам — милосердию и милости Всемогущего. И именно поэтому вся реальность множественности, все эти неисчислимые миры зависят от Него, а Всемогущий от них не зависит, ибо Он выше их.
Он постоянно творит и воспроизводит все эти неисчислимые миры не благодаря своему Всемогуществу, Воле, Мудрости. Ведь если бы это было именно так, то Он стал бы зависеть от своего Всемогущества, Воли, Мудрости. Но Он выше этого.
В европейских языках исторически так сложилось, что понятия «милостивый, милосердный» подспудно несут в себе очень важный компонент противостояния, отчуждения. Например, чтобы проявить милосердие, необходимо, прежде всего, быть добрым, внимательным, отзывчивым, богатым… Но этого недостаточно. Тот или то, к кому проявляется это милосердие, должен быть заведомо и заранее лишен чего-то важного и существенного: здоровья, безопасности, радости, блага, счастья. Как гласит циничный афоризм: «Недостаточно, чтобы тебе было хорошо, нужно, чтобы и другому было плохо. Только в этом случае, ты сможешь ему помочь».
Таким образом, европейские языки в контексте понятия «милостивый, милосердный» формируют смысловую конструкцию, основанную на внешних, видимых взаимодействиях. Например, некто милостив к тому, кто переживает несчастье, именно потому, что он видит или знает об этом несчастье. А если он не знает об этом, то ситуация для проявления его милосердия или предоставления милости в принципе отсутствует.
Коранический арабский язык, в противоположность грамматическим структурам европейских языков, которые стали основой естественнонаучного мышления, подчеркивает в понятиях «Всемилостивый», «Всемилосердный», эманационное ядро, естественную божественную спонтанность.
Аллах (с.т.) является ар-Рахман и ар-Рахим не потому, что Он предопределил человеку или джинну те или иные несчастья, а потом помогает или не помогает ему их преодолеть. Всемогущий является Всемилостивым и Всемилосердным, потому что Он есть Абсолютное Совершенство. И Он эманирует свое Совершенство на сотворенные миры, на множественную реальность, именно через ар-Рахман и ар-Рахим, поскольку сотворенное изначально не может быть совершенным.
Что в этом смысле означает эманировать? Грамматически общим для атрибутов «ар-Рахман» и «ар-Рахим» является корень арабского понятия ра-х-м, базовое значение которого «быть родственным», «родство». Поскольку эти миры, получили благо существования от Него, именно поэтому они не отчуждены, не противопоставляются Ему. И Он знает то, в чем они нуждаются – в совершенствовании, и именно поэтому Он есть Всемилостивый и Всемилосердный, поскольку именно через эти атрибуты и изливается Его совершенство на сотворенных Им.
Соответственно, для того, чтобы начать понимать, осознавать и переживать, что есть Всемилостивый, Всемилосердный, есть только один путь – совершенствование индивидуального переживания этих качеств, этих атрибутов. Можно сказать и иначе. Первый и самый важный шаг на пути к тому, чтобы стать подобным Ему – быть милостивым и милосердным. И не потому что, кто-то нуждается в этом, а потому что это нужно тебе, для твоего совершенствования, для твоего приближения к Нему…
(окончание следует)
Шамиль Султанов, руководитель Центра стратегических исследований «Россия – Исламский мир»
