Образно говоря, квантовый подход или «квантовая методология» – это высшая и последняя стадия развития так называемого естественно научного, рационального мышления. Дилеммы этого подхода обусловлены с одной стороны тем, что сложившаяся методологическая структура квантовой механики, будучи порождением классического рационализма, фактически опрокидывает систему базовых ценностей и принципов научного мышления. Это внутреннее противоречие блестяще отражено в знаменитом парадоксе Нильса Бора, одного из создателей квантовой физики: «Ваши идеи не настолько безумны, чтобы объяснить реальность».
Но, с другой стороны, из ящика Пандоры, который был приоткрыт квантовой механикой, хлынул поток реальности такой чудовищной и парадоксальной сложности, что справиться с ним рациональное мышление в принципе оказалось не способным. Тотальная реальность не только осталась необъяснимой (несмотря на все попытки создать «единую теорию поля»), но стала вдруг рассыпаться на новые многочисленные и очень часто противоречащие друг другу гипотезы и концепции. В этом смысле квантовый подход стал, по сути, проявлением тупиковости драматической и преступной эволюции естественно научного мышления.
Как известно, значимость науки стала существенно усиливаться в Европе с XVII века. Она не просто превратилась в важнейшую производительную силу, а постепенно трансформировалась в системный фактор, определяющий практически все аспекты жизни социума. К концу XIX — началу XX века наука фактически не только маргинализировала христианство, но сама сформировала своего рода новое, особое религиозное сознание для общества массового производства и массового потребления.
По сути, современная наука как системный институт в западной цивилизации и есть самая настоящая религия – языческая, со своим пантеоном божков, постоянно требующая кровавых жертвоприношений, жестко нетерпимая к своим конкурентам, со своим многочисленным жреческим корпусом, с десятками миллионов своих адептов по всему земному шару. Фактически именно наука как сумрачное язычество сегодня определяет основные векторы глобальной социальной, экономической, технологической, культурной эволюции западной цивилизации. При этом основная идеологическая парадигма науки остается традиционной: смысл жизни человека, социальных групп, народов и человечества в целом заключается в линейном материальном прогрессе, накоплении информации, «все большего и большего познания».
Именно наука как выражение рационального материалистического мышления и одновременно как наиболее изощренное и совершенное язычество сформировала совершенно особую, невиданную когда-либо цивилизацию.
В известной истории человечества никогда не существовало цивилизационных моделей, основным смыслом существования которых был бы постоянный рост материального производства.
Нынешняя господствующая западная цивилизация — единственная макросистема, которая целенаправленно уничтожает свою среду (природу), в которой она возникла и существует. То есть, по сути, сформировалась уникальная по своей чудовищности «суицидальная цивилизация», которая постоянно создает и развивает все новые и новые формы и технологии массового самоуничтожения.
Естественнонаучное мышление, наука как ключевой системообразующий институт западного общества отличается тремя своими внутренними, в принципе неразрешимыми антиномиями, совокупным результатом которых и может стать скорая финальная драма всего нынешнего человечества.
Во-первых, естественнонаучная методология сформирована на несвязанных друг с другом жестких дихотомиях: объект-субъект, материя-сознание, живое-неживое и т.д. То есть, научное мышление имплицитно исходит из того, «или объект, или субъект», «или материя, или сознание», «или живое или неживое» и так далее. В результате, универсальная реальность, на постижение которой вроде бы претендует наука, с самого начала упрощается. Постепенно реальность как таковая вообще исчезает, а ее место занимает языческий миф как проекция априорных естественнонаучных установок (таких как «объект-субъект»).
Рано или поздно все это должно было привести к методологической трагедии. И поэтому, когда в рамках квантовой механики, появился верифицируемый «эффект наблюдателя», то фактически наука просто его проигнорировала, сведя все к чистоте эксперимента. «Эффект наблюдателя» — это парадоксальный феномен, когда квант, в зависимости от того, наблюдают за ним или нет, проявляется либо в виде волны, либо в виде элементарной частицы. Можно привести и другие парадоксальные эффекты, когда, например, в определенных состояниях (некоторые плазменные сгустки) электроны начинают вести себя как живые существа.
Во-вторых, наука как базовый языческий институт западной цивилизации требует кровавых жертвоприношений. Причем жертвоприношений все более и более обильных. И это отнюдь не преувеличение, и не метафора.
Известно, что практически все научные достижения последних столетий имели свою обратную сторону, которую элита западной цивилизации тщательно стремилась и стремится скрыть от будущих жертв – лавинообразное накопление системных дисфункций в социуме. Это и прямое уничтожение десятков миллионов людей в войнах с использованием «новейших технологий и научных достижений», это и широкомасштабная личностная, групповая и общественная деградация. Сравните, например, по вполне верифицируемым показателям (интеллектуальный уровень, нравственная устойчивость, распространенность девиантных форм поведения, уровень психических отклонений и т.д.) нынешнее поколение и поколение людей, живших всего лишь 60 лет назад — в 50-е годы ХХ века. Какой разрыв – и не в пользу современного поколения! Человечество на глазах деградирует, и парадоксальным образом, прежде всего, благодаря науке как основополагающему столпу нынешнего общества.
Соответственно, и это уже в-третьих, наука как языческий институт тотально аморален и безответственен. Ведь естественнонаучное мышление никоим образом не связано с ключевыми ценностными принципами, с нравственностью как таковой. В человеческой истории еще не было столь безнравственных языческих религий. Фактически современная наука отвечает на вопросы «что такое хорошо и что такое плохо» только в контексте собственных методологических культов. Наука не способна адекватно предсказать даже краткосрочные и среднесрочные системные последствия распространения своих результатов. Поэтому она, наука, не отвечает ни перед социумом, ни перед историей, ни перед Богом…
А теперь вопрос: почему же исламское сознание, которое в течение более полутысячи лет – с седьмого по тринадцатый век шло в авангарде глобального развития — не смогло противостоять формированию суицидальной цивилизации? Более того, сегодня большая часть так называемых мусульманских стран являются неотъемлемой частью этой цивилизации, а сотни миллионов мусульман одновременно – сознательно или бессознательно – являются приверженцами «научного язычества».
Эта драма стала результатом сотен исторических причин и факторов. Но два обстоятельства в этом ряду занимают особое место.
В 1453 году войска Мехмета Второго Фатиха захватили Константинополь. На месте Византийской империи сформировалось одно из самых мощных в человеческой истории государств — Османский халифат. Абсолютное большинство византийской элиты и византийской бюрократии – несколько сотен тысяч человек — приняли ислам. Другими словами, элита тогдашней уммы Исламского мира фактически «византизировалась».
Многие из новообращенных сохранили свои аппаратные посты в Османском государстве. С одной стороны, такая «византизация» стала важным фактором внутреннего и внешнего усиления «блестящей Порты». Но, как известно, все имеет и оборотную сторону.
Произошла незаметная сначала трагедия, которая де-факто послужила причиной глобального отставания Исламского мира. Дело в том, что поменялся глубинный баланс между уммой как новой исламской формой социума и государством.
В Византии, особенно в завершающий период ее истории, и общество и религия были всецело подчинены государству, идее государственности. И эту глубинную мировоззренческую установку новообращенные мусульмане из числа византийской элиты и их потомки постепенно привнесли в реалии Османского халифата. Вполне возможно, что абсолютное большинство из византийской элиты, принявшей ислам, сделали это совершенно искренне и исходя из самых лучших побуждений.
В Византии религия – восточное христианство — была полностью подчинена государственным интересам, и выполняла, прежде всего, не сакральные, а идеологические функции. До Османского халифата в Исламском мире ситуация была иной: главным субъектом религиозной жизни была умма, а отнюдь не государство.
Постепенно, не сразу, с течением времени значение государства, государственной бюрократии как главного и безальтернативного субъекта в Османском халифате стало все больше напоминать позднюю византийскую картину. По мере неуклонного ослабления значения уммы как основного социального института Исламского мира, религия превращалась в идеологический компонент государственности Османов, даже вопреки субъективным желаниям тех или иных султанов.
Более того, постепенно отказываясь от уникального креативно-интеллектуального наследия изначального Ислама, Османы стали вестернизироваться, стремясь взять на вооружение достижения рациональной науки как западной языческой религии.
Говоря другими словами, истину мусульмане последних нескольких столетий стали искать не во внутренней реальности, а во внешнем материалистическом пространстве. Постепенно они стали забывать, что коранические суры — это не ритуальный текст, для понимания которого достаточно догматической традиции и рациональной профанической логики. Коран перестал восприниматься как постоянно живое обращение Всевышнего «здесь и сейчас» к истинным мусульманам, как личностный диалог верующего и Всемогущего, как постоянное вневременное чудо, требующее для своего восприятия особого переживания религиозного сознания.
Естественно, все это так или иначе проецировалось и на суру «Аль-Фатиха», которая не только имеет особое, важнейшее значение для всей уммы, для всего Исламского мира, но и играет исключительную, ни с чем не сравнимую роль в личностном совершенствовании мусульманина.
«Аль-Фатиха» — это, своего рода, квинтэссенция всего Священного Корана. Поэтому она и называется «Умм аль-Китаб» — «Основа Книги», «Матерь Корана», поскольку содержит весь Коран, заключенный в нем, как ядрышко в орехе. Поэтому сура «Аль-Фатиха» имеет целый ряд и других названий: «Хвала», «Благодарение», «Сокровищница», «Целое», «Достаточное», «Жемчужная звезда», «Целитель» и «Исцеление».
Каждый мусульманин обязан десятки раз, совершая свои ежедневные саляты, глубоко осознанно, с максимально тщательностью и вниманием читать, повторять, внимать, переживать, погружаться в этот величайший по своим неисчислимым богатствам текст. В определенном смысле можно сказать, что «Аль-Фатиха» — величайшее знамение Всевышнего людям.
Не случайно, что в течение длительного времени в истории Ислама очень многие улемы и знатоки коранического текста были убеждены, что именно сура «Аль-Фатиха» была первой ниспослана Всевышним Пророку Мухаммаду.
Вот как описывает эту дискуссию Джалал ал-Дин ас-Суйути: «Автор «Кашшафа» говорил: «Ибн Аббас и Муджахид утверждали, что первой была ниспослана сура «Читай», но большинство толкователей полагали, что первой была ниспослана «Аль-Фатиха».
Ибн Халжар заметил: «Большинство имамов как раз разделяли первое мнение, а суждение, которое Замахшари приписал большинству, высказали люди, число которых было ничтожно мало по сравнению со сторонниками первой точки зрения».
Доводом автора «Кашшафа» был хадис, который Байхаки в «Доказательствах» и Вахиди передавали через Йунуса ибн Букайра от Йунуса ибн Амра, а тот – от своего отца, а тот – от Абу Майсары Амра ибн Шурахбила, который рассказывал:
«Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, сказал Хадидже: «Когда я был в уединении, то услышал зов и, клянусь Аллахом, испугался, как бы чего не вышло». Она отвечала: «Упаси Боже! Аллах так бы не поступил с тобой, ведь ты, клянусь Аллахом, честен в делах, искренен в молитвах, правдив в речах». Пришел Абу Бакр, и Хадиджа пересказала ему услышанное и предложила: «Пойди с Мухаммадом к Вараке». Они отправились к Вараке и рассказали о происшедшем. Мухаммад сказал ему: «Когда я был в уединении, то услышал зов: «Мухаммад! Мухаммад!» и бросился бежать, не разбирая дороги». Варака отвечал: «Больше так не поступай. Если тебе еще будет явление, останься на месте и выслушай, что тебе скажут, а затем приди ко мне и расскажи». И вот, когда Мухаммад опять был в уединении, он услышал зов: «Мухаммад! Скажи: «Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного. Слава Аллаху, Господу миров…», и далее до «…и не заблудших». Таков этот хадис, а иснад его – без обрывов, и передатчики – люди надежные».
Байхаки говорил: «Вероятно, рассказ запомнили как известие о ниспослании этой суры, что было уже после ниспослания сур «Читай» и «Завернувшийся».
В любом случае, «Аль-Фатиха» была ниспослана Пророку в числе самых ранних откровений. Эта сура составляла важнейшую часть молитв мусульман с первых дней, когда салят стал обязательным. Известны также исторические события, из которых явствует, что сура «Аль-Фатиха» произносилась первыми обращенными в Ислам.
«Аль-Фатиха» — это безусловный ключ к тайнам реальности, тайнам мира, тайнам Ислама, ключ к разгадке различных смыслов и сущностей, сосредоточенных в Коране. И именно поэтому искренние мусульмане должны постоянно, неустанно читать, повторять эту суру, размышлять, медитировать над ней.
Сура «Аль-Фатиха» — это величайшая мусульманская медитация, укрепляющая и развивающая связь между Аллахом (с.т.) и верующим, способствующая углублению самопознания человека, познанию реальности, усилению его имана. «Аль-Фатиха» переводится как «Открывающая», ибо эта величайшая сура открывает дверь к прямому пути к Нему, который лежит во внутреннем пространстве самого верующего.
Величайший смысл заключен в том, что «Аль-Фатиха» является первой сурой Священного Корана. В этом заключено не только знамение Всевышнего по поводу того, как надо воспринимать, понимать и интерпретировать Коран, но и указание в отношении совершенствования личности верующего, который стремится к этому.
Весь Коран – это постоянно живое слово самого Всевышнего, которое должно переживаться, звучать в духовных глубинах верующего. Поэтому чтение, понимание и восприятие Священной Книги имеет глубочайший смысл и указание: это разговор, общение, диалог, взаимодействие – Всевышнего с человеком не столько как биологическим существом, сколько с его внутренним сокровенным «я», с внутренним человеком. Это такое взаимодействие, при котором обязательно происходит – «здесь и сейчас» — совершенствование мусульманина. Это важнейший критерий. Если нет такого совершенствования, то и диалог с Ним на самом деле является иллюзорным и эфемерным.
Но первая сура Корана внешне, формально напоминает или выглядит либо как обращение самого Бога к Самому себе, либо как своего рода указание, подсказка того, как верующие должны обращаться к самому Аллаху.
Первый случай абсолютно неприемлем. Всемогущий в принципе не обращается и не будет обращаться к Самому себе через некий трехмерный текст, ибо это означало бы умаление его Всемогущества. Кроме того, ясно сказано, что Коран ниспослан и людям и джиннам.
Что касается второго варианта, то он также неприемлем. Когда Всевышний в Коране стремится направить верующих на точное повторение каких-либо формул и моделей, то Он использует обращение «Куль» — Скажи! Например, три последние суры Корана начинаются именно со слова «Куль». Но в «Аль-Фатихе» этого нет.
Это первая загадка суры «Открывающая». Но возможная разгадка заключается в том, что эта величайшая сура направлена не к абстрактному биологическому организму под названием человек, который может понять, а может и не понять важнейший призыв Всевышнего, или каким-либо его социальным ролям, или к его различным нафсам…
(продолжение следует)
Шамиль Султанов, руководитель Центра стратегических исследований «Россия – Исламский мир»
