Хип-хоп как рычаг внешней политики США

В апреле 2010 года Госдепартамент США организовал выступление  рэп-группы «Chen Lo and the Liberation Family» в столице Сирии Дамаске.

По следам этого культурного события агентство CBS News поинтересовалось у Хиллари Клинтон, почему американская дипломатия решила вдруг взять на вооружение хип-хоп.  «Хип-хоп — это Америка, — ответила госсекретарь, добавив, что рэп и другие музыкальные направления могут способствовать «улучшению имиджа» Соединенных Штатов. – Конечно, надеяться пока рано, поскольку я не могу сказать, что выступление  «Chen Lo and the Liberation Family» привело к изменениям в политике Сирии, произошедшие после.  Но я считаю, мы должны использовать все имеющиеся в нашем распоряжении средства».

Госдепартамент начал использовать хип-хоп как орудие пропаганды в середине 2000-х, когда, на волне  возрождения «Талибана» и появления зловещей тюрьмы «Абу-Грейб»  тогдашняя заместитель госсекретаря по публичной дипломатии  Карен Хьюз запустила проект «Дорога ритма».  Эта программа была составлена по образцу «джазовой дипломатии» времен холодной войны, но центральная роль в противодействии «негативному восприятию» США в эпоху  «войны с терроризмом» отводилась уже хип-хопу.

В 2005 году Государственный департамент начал рассылать своих «посланцев хип-хопа» — рэпперов, танцоров, ди-джеев —  в различные части Африки, Азии и Ближнего Востока. География турне покрывает уже весь мусульманский мир, выступления проходят в Сенегале и Кот-д’Ивуаре, по всей Северной Африке, в Леванте и на Ближнем Востоке, захватывают Монголию, Пакистан и Индонезию.

Артисты выступают на сцене и проводят семинары, а те из них, кто к тому же исповедует ислам, рассказывают местным СМИ, как живется мусульманам в США. Цель этих поездок не только продемонстрировать интегрированность мусульман в американское общество, но и, по словам их организаторов, «способствовать распространению демократии и укреплению инакомыслия».

«В конце концов, согласитесь, люди предпочтут свободу тирании, если им дать выбор», —  отозвалась Клинтон о сирийской хип-хоп программе Госдепартамента, назвав культурную  дипломатию сложной игрой в «многомерные шахматы».

«То есть, хип-хоп это фигура в шахматной игре?» — спросил журналист. «Безусловно!» —  ответила госсекретарь.

О роли хип-хопа в арабских революциях уже немало сказано. Французские СМИ окрестили «арабскую весну» «весной рэперов». Журнал Time назвал  тунисского рэпера Хамаду Бин Амора (он же эль-Генерал) – арестованного режимом Бен Али — одним из «100 наиболее влиятельных людей 2011 года», поставив его даже выше президента США Барака Обамы.

Хип-хоп революция

Действительно, с начала протестных выступлений в Тунисе в декабре 2010 года рэп стал постоянным саундтреком восстаний в Северной Африке. Пока силы безопасности бесчинствовали на улицах, артисты в Тунисе, Каире и Бенгази сочиняли тексты, накладывали на кадры протестов ритмы и рифмы,  которые затем загружали на прокси-серверы. Эти импровизированные песни — такие, как эль-генералова «Rais Lebled» — транслировались в эфире «Аль-Джазиры», звучали на  митингах и маршах солидарности в Лондоне, Нью-Йорке и Вашингтоне.

Но при этом роль музыки не следует преувеличивать: хип-хоп вовсе не был причиной арабских революций, так же как  Twitter или Facebook. Распространение народных движений  – невзирая ни на какие границы – отнюдь не новое явление в  арабском мире:  восстания 1919 года, охватившие Египет, Ливию и Тунис, произошли задолго до появления интернета, социальных сетей и рэп-музыки.

К тому же в тех странах региона, где хип-хоп сцена представлена  наиболее ярко —  Марокко и Алжире – восстаний как раз не было.  Пристальное внимание западных журналистов к хип-хопу – так же как к Facebook и Twitter — объясняется, отчасти, тем, что  для них увлечение  хип-хопом молодых мусульман является признаком умеренности, современности, и даже «приятия США».

Кроме того, за всеми этими рассуждениями о рэпе и распаде арабского авторитаризма совершенно упускается та роль, которую государства – как в регионе, так  и за его пределами — сыграли в формировании и направлении местной культуры хип-хопа. От пытавшегося мобилизовать хип-хоп на борьбу с исламизмом тунисского диктатора Бен Али до нынешней поддержки сирийским режимом «выступающих за стабильность рэперов» и ширящегося использования хип-хопа правительством США в сфере общественной дипломатии, борьбы с терроризмом и продвижения демократии —  режимы вмешиваются и продвигают некоторых суб-стили хип-хопа, пытаясь использовать этот жанр для достижения различных политических целей.

Во времена холодной войны правительство США  отправляло в «джаз-туры» сводные оркестры под руководством Диззи Гиллеспи, Луи Армстронга, Дюка Эллингтона и Бенни Гудмена в различные частях Африки, Азии и Ближнего Востока, чтобы противостоять советской пропаганде о существующем в Америке расизме, и пропагандировать людям в других странах «американский образ».

Как пишет историк Пенни фон Эшен в своей новаторской книге «Сачмо взрывает мир», в 1950-е годы Государственный департамент считал, что афро-американская культура может внушить народам, пострадавшим от европейского колониализма, «чувство общности страданий, а также убеждение, что равенство достижимо при американской политической системе».

Подобное мышление лежит и в основе нынешней «хип-хоп дипломатии».  Ее инициаторы из Госдепартамента,  призывающие «использовать рычаг хип-хопа» во внешней политике США, подчеркивают «важную роль ислама в зарождении хип-хопа в Америке», и ту «боль и борьбу», которую выражает эта музыка.

В составленном  ими отчете Брукингского института — под названием «Сильнее меча: искусство и культура в отношениях США с мусульманским миром» (2008 год) — отмечается, что хип-хоп зародился как «протест аутсайдеров» против американской системы, а теперь находит отклик у маргинализированной мусульманской молодежи по всему миру. От пригородов Парижа до Палестины и Киргизии, «хип-хоп отражает борьбу против власти» и выражает «боль», которая выходит за рамки языковых барьеров.

Ироничный выбор

Кроме того, отмечают авторы отчета, пионерами хип-хопа были городские мусульмане, «продолжающие афро-американскую мусульманскую традицию протеста против власти, наиболее ярким представителем которой был Малькольм Икс».   В заключение отчет призывает к «более широкому использованию  этой естественной связи с мусульманским миром».

Выбор хип-хопа несколько ироничен: тот самый стиль музыки, который у себя на родине обвиняется в целом диапазоне социальных пороков — насилии, женоненавистничестве, потребительстве, академической неуспеваемости — отправляют за рубеж в надежде сделать США безопаснее и добиться, чтобы их любили больше. Европейские государства также посылают своих хипхоперов-мусульман выступать в мусульманских странах. Задолго до падения режима Каддафи, Британский совет занимался организацией семинаров по хип-хопу в Триполи, и спонсировал «Electric Steps» — «единственную в Ливии хип-хоп группу», ради продвижения политических реформ в этой стране.

Рэп также используется в кампаниях по дерадикализации и «борьбе с терроризмом». Хотя некоторые американские и европейские эксперты по терроризму выражают озабоченность по поводу «антиамериканского хип-хопа», подчеркивая радикализирующее влияние этого жанра. Другие же выступают за использование определенных поджанров хип-хопа против явления , получившего название «джихад это круто».

Предупреждая о том, что соратнику Усамы бин Ладена Абу Яхье аль-Либи удалось добиться, чтобы «Аль-Каид» выглядела «круто», один эксперт по терроризму Джеффри Халверсон рекомендует США ответить на это «одним из самых крутых американских предметов  экспорта: хип-хопом», а именно, одним из его «подвидов».

«Мусульманский хип-хоп — это мусульманская поэзия, наложенная на барабанный ритм, — объясняет он в статье под названием «Рэп это та бомба, которая победит Абу Яхью». – Добавьте туда эмоциональную параллель между бедственным положением афро-американцев и, например, обнищавших алжирцев, живущих в гетто в пригородах Парижа, или палестинских беженцев на Западном берегу, и аналогия становится еще яснее».

Только неясно, как именно «мусульманской хип-хоп» будет оказывать сдерживающее или демократизирующее влияние: посредством определенного «успокоительного  действия», производимого выступлением какой-либо афро-американской мусульманской группы и отталкивающего молодых мусульман от экстремистских идей? Также не ясно, что представляет собой «мусульманской хип-хоп»: ​​достаточно ли того, что исполнитель Busta Rhymes является  мусульманином-суннитом, чтобы называть его музыку «исламской»?

 

Более того, хотя ссылок на ислам в хип-хопе, как отмечают эксперты по публичной дипломатии – легион, они вовсе не обязательно политические или благоприятные.  В декабре 2002 года Лил Ким появилась на обложке журнала OneWorld в парандже и бикини, с грязным ругательством по поводу Афганистана на устах.

В записи  «Гетто Корана» исполнителя 50 Cent речь идет о торговле наркотиками и «легавых». Фокси Браун очаровала одних и привела в бешенство других своей песней «Hot Spot», в которой говорится: «Диджеи хотят съесть меня, но сейчас Рамадан».

Еще хуже обстоит дело с видео-клипом «Hard», выпущенным в конце 2009 года популярной певицей Рианной, в котором она появляется облаченной в военную одежду, вооруженной до зубов и восседающей на башне танка, на фоне пейзажа, стилизованного под боевые действия на Ближнем Востоке. Татуировка по-арабски под ее бюстгальтером гласит: «Свобода через Христа», а на стене рядом написан аят из Корана: «Мы принадлежим Богу, и к Нему вернемся», читаемый в память о мертвых, который не так уж редко можно увидеть на стенах в истерзанных войной мусульманских странах.

Дело в том, что далеко не все обращающиеся к исламским темам исполнители хип-хопа  находят отклик у мусульманской молодежи. Тех же звезд хип-хопа — Lupe Fiasco, Mos Def, Rakim — которых любит мусульманская молодежь, ценят именно за то, что они выражают в творчестве свою мусульманскую идентичность, и откровенно критикуют внешнюю политику США.

На недавнем вручении наград кабельного телеканала BETзвездам  хип-хопа Lupe Fiasco исполнил свой ​​хит «Слова, которые я никогда не говорил» с палестинским флагом, накинутым на микрофон. («Сектор Газа в огне, Обама даже «блин» не сказал», декламировал он.) Но ни Lupe, ни Mos, вероятно, не будут приглашены на гастроли, организуемые Госдепартаментом.

По мнению чиновников из Госдепа, внедрение хип-хопа в мусульманские страны должно демонстрировать разнообразие и интеграцию в Америке эпохи торжества прав человека. Хип-хоперы разных оттенков, отправляемые за море, олицетворяют  пост-расовую или пост-расистскую американскую мечту, и демонстрируют достижения движения за гражданские права, исключительно  американского явления, которому другие могут поучиться.

Правда, неясно, насколько убедительна такая расовая образность.  Мусульмане недолюбливают США вовсе не за отсутствие разнообразия. Дело тут, скорее, во внешней политике этой страны, а также – все чаще — во внутренней политике, направленной против мусульман.

Пожалуй, наибольшая ирония всех усилий Госдепартамента продемонстрировать образцовую модель интеграции мусульман США заключается в том, что эти турне происходят на фоне неблагоприятного (и имеющего явную расовую окраску) освещения в СМИ, демонстрирующих  акты сожжения Корана, митинги против строительства мечетей, кампании против шариата, по мере того как одна из наиболее пугающих в новейшей истории США волн нативизма неуклонно движется к северу.

Принятие американской дипломатией хип-хопа в качестве инструмента внешней политики вызвало жаркие споры среди исполнителей и поклонников по всему миру о  целях хип-хопа: то ли это «музыка протеста»,  то ли «партийная музыка»; то ли «саундтрек к борьбе», то ли к американской однополярности;  и почему теперь в эту игру вступили не только корпорации, но и государства.

Фанаты хип-хопа давно уже обеспокоены тем, как защитить свою музыку от корпоративной власти, но теперь, когда эта музыка стала использоваться в дипломатии и борьбе с терроризмом, разговор идет уже  иначе.

Очень популярный «андерграундный» британский рэпер Lowkey (Карим Дэнис) недавно высказал вопрос, который волнует многих: «Хип-хоп в своих наилучших проявлениях разоблачал власть, бросал власть, он не служил власти. Но когда правительство США любит тех же самых рэперов, что и вы, то чьим интересам служат эти рэперы?».

 

Хишам Айди, редактор книги « Черные дороги в ислам» (2009г.), научный сотрудник Фонда открытого общества в Нью-Йорке.