— Почему Вы решили отказаться от участия в рабочей группе СПЧ по Северному Кавказу?
— Я пришел в Совет по правам человека не хороводы водить, а информировать субъекты Российской Федерации о ситуации в стране и на Кавказе, о регионе, которым я занимаюсь давно и подробно. Это голосование за места в группе из трех человек мне показалось постыдным, в первую очередь, к самому себе. Я полагаю, что голосование носило заведомо политический характер и было хорошо срежиссированно. Мне заявили, тот же Каляпин (председатель межрегионального Комитета против пыток Игорь Каляпин), например, что какие-то мои взгляды не позволяют ему голосовать за меня как за руководителя этой группы из трех человек. Когда же я задал вопрос – а какие именно взгляды вы имеете в виду? – ничего вразумительно не услышал.
Но я знаю, что накануне было некое совещание с участием Людмилы Михайловны Алексеевой, на котором было принято решение – любой ценой не допустить меня до руководства этой рабочей группы.
— Чего испугались профессиональные правозащитники?
— Позже из газеты «Коммерсант» я узнал, что Каляпин якобы недоволен моей позицией по хиджабу.
В газете не было развернутого объяснения, а лишь некая мутная мысль о том, что я где-то становлюсь на сторону государства, которое заставляет женщин надевать платки. Очевидно, имелась в виду Чеченская республика, где правозащитники уже долго и основательно воюют против исламского фактора в восстановлении нормальной жизни чеченского народа.
Я неоднократно заявлял, что я не вижу ничего страшного в том, что в рабочую форму чеченской республики входит головной убор для женщин. Ведь Каляпина не возмущает, наверное, что стюардессы некоторых авиакомпаний носят шапочки? Но почему-то платок на голове мусульманок вызывает вопросы.
Вероятно, моя защита прав верующих, в частности девочек на Ставрополье, и являются теми взглядами, которые подразумевал Каляпин. Но это не случайно, поскольку мы знаем, что либеральные правозащитники никогда не защищают верующих. Да, они говорят, что защищают граждан. Но верующих как верующих – мусульман, православных – они просто не защищают. Потому что правозащитные структуры существуют на средства западных либеральных фондов, чьей идеологией является уничтожение традиционных ценностей. На заседаниях СПЧ обсуждают, кто будет защищать движение ЛГБТ, то есть геев, лезбиянок, трансвеститов и т.д. А проблема верующих даже не обсуждалась, несмотря на то, что я предложил создать группу по защите прав верующих.
— Как вообще, на Ваш взгляд, СПЧ может помочь с нестабильной ситуацией на Кавказе? У Вас был какой-то план действий?
— Я считаю, что права верующих в России находятся в тяжелейшем состоянии. Акция в Храме Христа PR, запрет на хиджабы, давление со стороны либеральных правозащитников при поддержке силовых структур, с которыми они вместе в абсолютной гармонии… Но, понимаете, в таком балагане, который там развернулся, я просто не могу участвовать. У меня есть внятная повестка работы, я изложил ее в тексте, который был опубликован на «Эхо Москвы».
Люди, которые на Кавказе отдали за меня свои голоса, во время общественных консультаций, их мнения гораздо важнее для меня, чем мнение господ Каляпина и Мукомолова. И я не исключаю, что оба эти человека могут вольно или невольно выполнять поручения неких силовых структур, которым тоже не нравится принципиальная позиция, которую я занимаю по ряду громких дел на Кавказе, и в частности мое требование общественных и наблюдательных комиссий при проведении КТО.
Более того, господин Мукомолов очень ратовал за то, что бы комиссия по Кавказу называлась «Комиссия по вопросам безопасности», которая отвечала бы за сближение этно-культурной сущности.
Я тогда уточнил – А почему вы о Кавказе говорите, как о земле, населенной какими-то дикими туземцами. На Кавказе все нормально с этнос-культурными сущностями, люди там испытывают какие-то социальные, экономические проблемы, как и везде, но живут в мире и ладят друг с другом. Это вы тут в Москве не умеете ладить.
— Как Вы относитесь к тому, что по итогам голосования в СПЧ не включили ни одного представителя Северного Кавказа?
— Это, конечно, просто нонсенс. Я лично призывал голосовать за Магомеда Муцольгова (ингушский правозащитник). Но уверяю, мы все равно будем продолжать работать по Кавказу, и наша группа будет вполне рабочей. Просто она не будет частью «номенклатуры», что только к лучшему.
Уверен, с теми, кто действительно заинтересован в гражданском мире на Кавказе, используя площадку Совета по правам человека, возможно совершить благие дела.
