На одной лестничной клетке живут сунниты, шииты и суфии. Тут же рядом: христиане, атеисты и маги.
Наверное, это просто такое время и такое место, но хочется, чтобы оно, как можно дольше не заканчивалось. Ведь — лагерь беженцев, это остров, где существует мир, посреди океана войны и непонимания.
Возможно, все эти люди не стали б добрыми соседями и друзьями друг другу в иных условиях, но сейчас настрадавшись, потеряв близких и родину — они словно очнулись от глубокого и страшного кошмара.
Недавно, в наш дом прибыла семья беженцев из Сирии. Молодая женщина Фади, двадцати лет, ее супруг и дитя трех лет отроду — их дочка.
Единственное, что сразу объединило нас — было приветствие, понятное каждому. Фади, закутанная с головы до ног, часто молилась и читала Коран в своей комнате, соседней с нашей, изредка выходила в магазин за продуктами. Я познакомилась с ней поближе через несколько дней их прибытия. Это случилось так: иногда, мой желудок отказывается принимать пищу и начинается сильнейший болевой приступ. Новая соседка не поняла, что именно происходит, и почему поднялась суматоха: но стала настойчиво стучать в нашу дверь.
На стук выбежал мой муж.
Храбро забежав к нам, Фади, что-то твердила по-арабски и взмахивала руками. Она подумала, что возможно, шум из-за того, что меня обижают, и бросилась мне на помощь! Мы с мужем были поражены ее благородному поступку: выросшая в арабской среде, послушная и скромная женщина не осталась равнодушной, к тому, что кого-то по ее мнению — могли обидеть!
Соседку мы успокоили — объяснив на ломаном английском, что такие приступы у меня случаются. Чечня. Десять лет на войне. Голод.
На следующий день, я обратила внимание, что Фади, не дает мыть полы в коридоре женщине с Кавказа, которая собирается скоро стать мамой. Объяснив пантомимой, что мытье полов — может быть опасным для ребенка, Фади отобрала ведро и швабру и принялась самостоятельно наводить порядок. Стало ясно, что на нашей лестничной клетке — хорошим человеком прибавилось.
Вместе соседи держали пост, все угощали друг друга после вечерней молитвы, а встречаясь в коридоре, говорили «Салам!»
Несколько раз мне удавалось застать такую картину: Фади забрав корзину, с тяжелыми постиранными вещами у пожилой женщины-соседки сама развешивала их на просушку.
Все сильнее с каждым днем пробуждалась надежда, что ничего плохого не может случиться здесь, с нами, на этом «острове».
Но несколько дней назад Фади позвонили. Сказали, что ее отец убит дома, в Сирии.
Как назло, в это время — никого из нас не было.
Фади, привыкшая сопереживать и помогать другим, почувствовала и на этот раз всю боль.
У нее случилась истерика. Супруг вызвал врача, привезли лекарство.
Но это не помогло. Она проплакала всю ночь, а утром ее увезла машина скорой помощи в госпиталь. В настоящее время наша двадцатилетняя соседка никого не узнает, ее частично парализовало.
Все, что мы можем — это просить Бога, чтобы он помог ей пережить горе.
Это кажется далеко: Сирия, война, люди…
А на самом деле — все ближе, чем думается.
Стоит только открыть входную дверь.
Или сердце.
Полина Жеребцова, писательница -документалист.
