Разумеется, мне тут же возразят, что раньше, мол, уезжали образованные профессионалы (изрядная часть которых, однако, не могла потом устроиться по специальности), а теперь приезжают какие-то малограмотные парни, не умеющие толком справиться даже с работой дворника. Но это не совсем так. Садовник-таджик, ухаживающий за буржуазной виллой, внезапно выросшей по-соседству с нашим дачным поселком, оказался кандидатом наук и специалистом по средневековой персидской поэзии. А попав в больницу, я обнаружил там врачей-мигрантов. Если российское общество не очень интересуется людьми, приезжающими к нам на заработки, то это скорее наша проблема.
Ученье свет, мученья – тьма….
Справедливости ради надо признать, что большинство мигрантов, с которыми мы сталкиваемся на улицах наших больших городов, всё же не блещут образованием, да и не демонстрируют особенной квалификации. Но, во-первых, это именно те люди, которые оказались нужны российским работодателям. Получаем то, что заказывали. А во-вторых, развал системы образования, разрушение школы и появление на рынке труда целой армии полуграмотной молодежи — естественное следствие реформ, проводящихся и у нас, и в бывших братских республиках.
В этом плане некоторые из них нашу Россию опередили, но боюсь, что не надолго. Преподаватели сетуют, что с введением Единого госэкзамена появляется поколение молодежи, не знающей элементарных вещей, а главное, просто неспособной сопоставлять факты и самостоятельно формулировать простейшие суждения. На подходе федеральный закон №83, новый «антиобразовательный» федеральный стандарт и другие новшества, обещающие добить нашу среднюю школу и опустить наши вузы вполне до таджикистанского уровня.
Чем сетовать на низкий образовательный уровень мигрантов, стоило бы привести в порядок собственные образовательные институты, а заодно и подумать о повышении квалификации и образованности людей, которые к нам приехали.
Куда бегут миллиарды?
Недавно были обнародованы цифры, которые должны были бы придать дискуссии о миграции, несколько более осмысленный и конкретный характер. В конце концов, мы живем при капитализме, а, следовательно, всё измеряется деньгами. Центральный банк России опубликовал данные, согласно которым в течение 2011 года в страны СНГ было выведено 16,744 миллиарда долларов средств физических лиц. Оживление в экономике, наблюдавшееся в течение прошлого года, отразилось и в динамике денежных переводов гастарбайтеров (в 2010 году из России было переведено 13,525 миллиарда долларов).
Именно эти цифры дают нам возможность оценить масштабы трудовой миграции, и её состав. Если судить по финансовой статистике, лидером в данной сфере является Узбекистан, куда было отправлено 4,909 миллиарда. Далее следуют Таджикистан и Молдова – 2,752 и 1,647 миллиарда долларов соответственно. Существенно отстает Туркмения, получившая всего 22 миллиона долларов.
К этой статистике необходимо добавить данные по Украине, не входящей в отчеты, поскольку она официально не входит в состав Содружества. За прошедший год личные переводы физических лиц туда составили 3,1 миллиарда долларов.
Тут, впрочем, нужно сделать оговорку. Увеличение сумм, переведенных за рубеж, может быть отчасти связано и с тем, что кое-как отладили систему безналичного перевода денег, комиссия перестала быть грабительской и гастарбайтеры свои средства стали отправлять по этим каналам вместо того, чтобы перевозить деньги на себе или передавать на родину «с оказией».
Статистика, кстати, фиксирует и динамику экономической жизни самой России. В третьем квартале наблюдался всплеск. Гастарбайтеры заработали и отправили на родину рекордные суммы денег, а вот в четвертом квартале явно произошло замедление экономической активности и перевод средств в СНГ уменьшился.
Патриоты и киприоты
Как оценивать эти данные? Можно, конечно, возмутиться тому, что иностранные рабочие вывозят деньги из нашей страны. Будь на их месте коренные россияне, средства остались бы в отечественной экономике. Однако беда в том, что деньги из России выводят не только иностранные рабочие, но и собственники компаний, причем в несравненно больших масштабах. За тот же 2011 год только незаконный вывоз капитала из страны составил более триллиона рублей или 33 с лишним миллиарда долларов, которые перекочевали в основном на Кипр и в Латвию.
Вице-премьер Виктор Зубков, обнародовавший столь безрадостную статистику, признал, что замечены в этом были даже госкорпорации: «Они обросли многими оболочками, которые являются по сути своей компаниями, которые сосредотачивают большие деньги, и большая часть прибыли сосредотачивается в этих компаниях-оболочках, – пояснил вице-премьер. – Потом они деньги эти обналичивают или перегоняют в офшоры». Однако всё это покажется совершенными мелочами, если взглянуть на транзакции, осуществляемые транснациональными финансовыми компаниями. Только за одну последнюю неделю ноября, когда оживился отток средств из России, западные инвестиционные фонды вывели из страны 15 миллиардов долларов. Иными словами, почти столько же, сколько перевели своим семьям все среднеазиатские, молдавские и белорусские гастарбайтеры за год!
Отток капитала из России продолжается на протяжении всего периода кризиса, хотя он и несколько замедлился. По сравнению с рекордным 2008 годом, когда страна недосчиталась почти 130 миллиардов, ушедший год оказался относительно благополучным, отток составил всего порядка 80 миллиардов. Сейчас отток капитала снова увеличивается — по мере того, как снижается обменный курс рубля.
Коррупции нужны рабы
В таком контексте данные о переводе денег из России иностранными рабочими выглядят уже совершенно иначе. В конце концов, кипрские банки, куда направляются средства богатых россиян и крупных компаний, не подметают нам улицы, не строят дачи и не возят нас на маршрутках. Что касается гастарбайтеров, то они делают значительную часть низкооплачиваемой и трудоемкой работы, за которую местное население браться не очень стремится.
Надо, конечно, признать и низкую эффективность тех секторов, которые привлекают неквалифицированную рабочую силу из «ближнего зарубежья». При более качественной организации, используя более современные технологии, можно было бы создавать совсем другие рабочие места, которые оказались бы привлекательными для местных жителей.
Для этого всего-навсего потребовалось бы повысить зарплату и улучшить условия труда. Эти затраты оправдывались бы более высокой производительностью. Но зато сократились бы коррупционные возможности, ведь, чем более обеспечено рабочее место технически, чем надежнее положение работника в правовом отношении, тем труднее разворовать средства, выделенные на это рабочее место. Ни для кого не секрет, что значительная часть денег, выделяемых на обеспечение рабочих мест гастарбайтеров, до самих работников не доходит.
Претензии по поводу коррупции — явно не к работникам, а к работодателям. Или к муниципальным властям, которые зачастую сами же выступают работодателями или заказчиками.
Что делать?
Заметную часть своего заработка рабочие-мигранты тратят в России, причем есть все основания полагать, что эта доля увеличивается. Подобных сведений никто не собирает, но можно опираться на опыт других стран, где изучением трудовой миграции занялись раньше нас. Понемногу осваиваясь в новой для себя среде, мигранты начинают больше средств тратить на себя и на свою жизнь в стране, где они работают. Причем чем выше оказываются их заработки, тем больше средств оставляют они в стране пребывания.
Чем лучше будут условия труда, чем больше шансов на то, что закрепившись в новой стране, человек сможет стать её полноценным гражданином и получить все права и возможности, которыми обладают её коренные жители, тем более лояльны будут рабочие к государству и городу, где они трудятся. Если мы недовольны низкой квалификацией или образованием людей, их надо учить.
Польза от труда мигрантов очевидна, а главное – никакой конкретной альтернативы никто не предложил и даже не пытается предложить. Обсуждать нужно не вопрос о том, нужны ли мигранты России, а то, как работать государству с миграционными потоками, как извлечь из них максимальную выгоду (включая геополитическую – укрепляя связь России с соседними странами), как строить культурную политику, обеспечивая закрепление и гражданскую интеграцию части приезжающих к нам рабочих.
Но для этого недостаточно просто терпимо относиться к мигрантам — надо много поменять в самом нашем обществе.
Борис Кагарлицкий, директор Института глобализации и социальных движений, кандидат политических наук, социолог.
