Вооруженная оппозиция — кто они?
О создании Свободной сирийской армии (ССА) было публично объявлено летом 2011 года, и она была одобрена Сирийским национальным советом, главным блоком оппозиции. Хотя многие СМИ, пытающиеся освещать события в Сирии из-за рубежа, представляют ее как единое целое с неким лидером в Турции, у вооруженного восстания нет центрального или единого руководства.
ССА — это название, одобренное и принятое различными группами вооруженной оппозиции по всей стране, каждая из которых действует похожим образом и преследует одинаковые цели, но при этом имеет местное руководство. Местные вооруженные группы очень ограниченно контактируют с подобными им в соседних городах и провинциях — и кроме того, они действовали задолго до прошлого лета.
Кто в них сражается – перебежчики из армии, вооруженные гражданские лица или «вооруженные бандиты»?
Вопрос с перебежчиками это отвлекающий маневр. Вооруженное сопротивление началось задолго до бегства из армии. Хотя в СМИ их часто изображают как перебежчиков из сирийских войск, большинство из них гражданские лица, взявшие в руки оружие. Оппозиция считает, что если этих бойцов называть «перебежчиками», составляющими вместе Свободную сирийскую армию, это придаст ей легитимности.
Но это и не вооруженные банды, какими их пытается представить режим и его сторонники. Они скорее вооруженные повстанцы или мятежники. На самом деле, многие сирийские революционеры называют себя «мукавата» («сопротивление»). Я нахожу это особенно ироничным, поскольку сирийский режим и его сторонники настаивают, что именно «сопротивление» (Израилю и Западу) служит основанием их легитимности, и на этом же основании они стали мишенью «иностранного заговора» в виде этого восстания.
По мере приобретения опыта эти вооруженные группы прибегают к классическим повстанческим методом – оказывают услуги населению, в то же время смешиваясь с ним. Встречаясь с вооруженными оппозиционными группами по всей Сирии, я вспоминал ХАМАС в Палестине, «Хизбаллу» в южном Ливане, иракских суннитских и шиитских повстанцев и группы сопротивления, а также талибов в афганских деревнях — не в религиозном смысле, а в том, что они являются органичной частью своего общества.
Когда началась вооруженная борьба?
Первые акты вооруженной самообороны или противодействия в Сирии произошли в конце апреля, особенно после 22 апреля, когда пятничные демонстрации по всей стране были встречены огнем на поражение, что привело к многочисленным жертвам.
К концу апреля жители районов Баб Амр и Баб Сбаа в Хомсе взяли в руки оружие, чтобы защитить себя. Сначала они использовали дробовики и охотничьи ружья, а также камни и самодельное оружие. Первая вооруженная группа в Хомсе была создана в районе Баб Сбаа в мае. Таким же образом, первые сообщения о вооруженном сопротивлении в Идлибе, Дераа, Дамаске и его пригородах датируются концом апреля.
Кто первым стал брать в руки оружие?
Это явление началось в сельских районах, которые по-арабски называются «риф», и в рабочих городских кварталах — «шааби». Там больше мужчин имели оружие, и больше было тех, кого называют «кабадай» — «крутыми», имеющих смелость ( и необходимый потенциал), чтобы ответить насилием на действия сил безопасности. У них было больше обид — и меньше чего терять — чем у протестующих из среднего или высшего класса с высшим образованием.
На кого нападают вооруженные группы?
С самого начала восстания подозреваемым информаторам режима угрожали, изгоняли их, и часто убивали.
Их называют «мухбир» («источники»), а на разговорном сирийском «авайнех» или «фасфус». Казни тех, кого подозревают в шпионаже в пользу режима, регулярно проходят по всей Сирии, в том числе в Дамаске. К лету уже регулярно устраивались засады на сотрудников служб безопасности на дорогах, а также нападения на «шабиха» («бандитов») – так , называют гражданские военизированные формирования или милицейские силы органов безопасности.
Какие методы и оружие используют бойцы оппозиции?
Поначалу, в ответ на насильственный разгон демонстраций, люди просто хватали любое оружие, которое было у них дома, и стреляли наугад по силам безопасности. Затем группы демонстрантов стали использовать камни, бутылки с зажигательной смесью, динамитные патроны, ножи, дробовики, охотничьи ружья, пистолеты и иногда автоматические винтовки для защиты демонстраций от нападений сил безопасности.
Это переросло в нападения на автобусы или подразделения сил безопасности, предположительно направлявшиеся атаковать демонстрантов, и превратилось в классический мятеж. В некоторых местах демонстранты отвечали на атаки сил безопасности нападениями на здания, принадлежащие правящей партии Баас, силам безопасности, отделения полиции или суды — и уничтожали в них все следы государственной власти.
Вооруженные организации, как правило, действуют тайно и небольшими группами, устраивая засады на подвернувшиеся цели с использованием стрелкового оружия и, все чаще, самодельных взрывных устройств. В последние несколько месяцев повстанцы используют самодельные взрывные устройства наподобие тех, которые встречаются в Ираке, Афганистане и Южном Ливане. Правда, в отличие от Ирака, в этих СВУ используются взрывчатые вещества на основе удобрений. Они применяются в Идлибе, Хаме и Хомсе. Кроме того, гранатометы — такие как ручной противотанковый гранатомет — также в последнее время используются для борьбы с бронетехникой. Бойцы располагают и некоторым количеством снайперских винтовок.
Мне доводилось видеть свидетельства проведения сложных атак, с использованием нескольких самодельных взрывных устройств, за которыми следовал плотный пулеметный огонь.
Как повстанческие группы получают оружие?
Сирийский мятеж хорошо вооруженным или хорошо финансируемым не назовешь. Бойцы приобретают оружие на черном рынке, у торговцев оружием и контрабандистов, которые наживаются на насилии в Сирии. Я вместе с повстанцами участвовал в приобретении оружия и видел, как они договариваются через контрабандистов из Ирака, Ливана и Турции.
Они также захватывают оружие у сил безопасности, в нападениях на правительственные склады оружия. Одна вооруженная группа в Идлибе захватила несколько десятков противотанковых ракет «Корнет». Иногда оружие покупается даже у коррумпированных офицеров в аппарате безопасности.
Как финансируется покупка оружия?
Многие тратят на это собственные сбережения или продают имеющиеся семейные ценности, продают продукцию своих мастерских или фермерских хозяйств. Кто-то занимает деньги у друзей. Большая часть финансирования поступает от сирийских бизнесменов внутри страны или из-за границы. Отправляют деньги некоторые сирийские деятели оппозиции и политики в изгнании. Кроме того, сирийская диаспора, связанная с исламистскими движениями, такими как «Братья-мусульмане», или консервативными религиозными деятелями в Персидском заливе, также посылает деньги определенным группам.
Бойцы обычно входят в небольшие образования, что-нибудь вроде «Группа Абу Мухаммада», и этот Абу Мухаммад, возможно, имеет доступ к деньгам, которыми поддерживает своих подчиненных. Некоторые группы называют себя «батальонами» или «бригадами» — часто в честь каких-нибудь «мучеников» или «героев», в религиозном плане. Благодаря этому у многих зарубежных СМИ создается ложное впечатление, что существует некий национальный лидер, есть подчиненность, структура или боевой порядок, есть подразделения.
Эти бойцы сами вооружаются и сами себя финансируют, как отдельные личности или небольшими группами, а не как «Свободная сирийская армия». Они также не финансируются непосредственно никакими государственными деятелями или спецслужбами. Косвенно, однако, некоторые сирийские религиозные движения в изгнании или оппозиционные политические деятели, возможно, переправляют финансовые средства из разных стран группам в Сирии.
Какое влияние оказывает дезертирство из армии?
Существует постоянный поток перебежчиков из армии, и в меньшей степени из силовых структур. Некоторые дезертируют с оружием.
Режим находится в затруднительном положении. Его силовые структуры сами по себе не могут зачистить или удержать деревню, жилой район или город. Они нуждаются в поддержке сирийской армии. Но сирийские призывники часто набираются из суннитского большинства – к которому принадлежит и большая часть оппозиции — со всей Сирии, в том числе из очагов революции. Выходит, что в демонстрациях участвуют их же братья – родные, двоюродные. Более того, когда этих солдат, которым очень мало платят, перебрасывают в какой-нибудь район, они братаются с местным населением. Местные жители кормят их и дают свои мобильные телефоны, чтобы позвонить домой. Местные активисты убеждают их дезертировать из армии и подыскивают надежное убежище.
В то же время силовые структуры относятся к военнослужащим-суннитам со все большим подозрением, и были такие случаи, когда силовики убивали солдат за отказ выполнять приказание стрелять. Сотни солдат и офицеров были арестованы.
Какие звания у бегущих из армии офицеров?
Я не встречал старше лейтенантов, но некоторые майоры и полковники тоже переходят.
Местные лидеры оппозиции говорят, что бойцы им нужны больше чем офицеры. К тому же они с подозрением относятся к офицерам, которые так долго ждали, прежде чем перейти. Возникает вопрос: «Чего они ждали?» Они опасаются, что некоторые из этих дезертирующих офицеров окажутся двойными агентами, которые будут информировать о них, что уже бывало.
Кроме того, лидеры оппозиции утверждают, что они находятся в контакте с высшими офицерами, которые «ясно выразили свою преданность революции», и которые предоставляют им разведданные — принося, таким образом, больше пользы общему делу, если остаются в системе. И наконец, бегущие из армии офицеры сталкиваются с материально-техническими проблемами. Им нужно организовать безопасное место, куда бежать — и обеспечить безопасность своих семей.
Насколько мирным является сирийское восстание?
Дискуссии по поводу того, мирное оно или нет, основываются не на эмпирических исследованиях, а на пропаганде с обеих сторон. Провластные СМИ хотят представить революционеров не более чем вооруженными преступниками и террористическими группировками. В ответ сторонники оппозиции, до недавнего времени, отрицали всякое насилие — фетишизируя понятие мирной революции – что отрицательно сказалось на доверии не только к ним, но и к зарубежным СМИ, которые часто некритически передавали их сообщения.
В то же время спор это в целом неуместен. На местах уже к концу Рамадана (концу августа) было ясно, что среди сторонников оппозиции усиливается единодушное мнение, что только вооруженной борьбой можно свергнуть режим.
Пользуется ли вооруженная оппозиция популярностью у протестующих?
В антиправительственных демонстрациях, которые проходят по всей Сирии каждый день, часто поются одни и те же песни и скандируются одни и те же лозунги. Среди них в последние несколько месяцев были лозунги в поддержку Свободной сирийской армии, или даже «Народ хочет вооружения революционеров». В некоторых районах популярен призыв: «Народ хочет объявления джихада».
Лозунги в поддержку Свободной армии теперь можно услышать в каждой демонстрации, проходящей в Сирии. На самом деле, многие демонстрации происходят только потому, что есть вооруженная оппозиция, чтобы их защитить.
Кто гибнет?
Каждый день оппозиция сообщает количество погибших, как правило, без объяснения причины смерти. Многие из этих убитых на самом деле являются бойцами оппозиции, но причину их смерти скрывают, сообщая о них в отчетах как о мирных жителях, убитых силами безопасности — как если бы они просто протестовали или сидели дома. Конечно, такие случаи тоже по-прежнему происходят регулярно.
И каждый день борцы с режимом убивают военнослужащих сирийской армии, сотрудников органов безопасности и различных военизированных и милицейских формирований, известных как «шабиха» («бандиты»).
Сражаются ли в Сирии ветераны повстанческого движения в Ираке?
Об этом часто говорит сирийский режим. Некоторые сирийцы, отправившиеся в Ирак во время американского вторжения, принимают сейчас участие в восстании. Они составляют меньшинство бойцов, и самое главное, все те, кого я встречал, были из первого поколения иностранных добровольцев, стекавшихся в Ирак в марте 2003 года, до салафитских джихадистов Абу Мусаба аль-Заркави. Большинство из этих людей через две-три недели бежали обратно в Сирию, когда поняли, какое Ирак опасное место.
Вдохновляет ли бойцов оппозиции какая-нибудь идеология?
Режим и его сторонники называют оппозицию, особенно вооруженную оппозицию, салафитами, джихадистами, сторонниками «Братьев- мусульман», «Аль-Каидой» и террористами. Это не правда, но стоит отметить, что все бойцы, которых я встретил — в провинциях Хомс, Идлиб, Хама, Дераа и пригородах Дамаска — были мусульманами-суннитами, и большинство из них довольно набожными.
Они сражаются по множеству причин: за своих друзей, за свой квартал, свою деревню, свою провинцию, ради мести, для самозащиты, за достоинство, за своих братьев в других частях страны, которые также сражаются. Они не читают религиозную литературу и не слушают проповеди. Их взгляды на ислам соответствуют общему настроению в суннитской общине Сирии, консервативной и религиозной.
Поскольку существует много мелких групп вооруженной оппозиции, трудно описать их идеологию в общих чертах. Идеологии салафитов и «Братьев-мусульман» не так важны в Сирии и не играют существенной роли в революции. Но большинство сирийских суннитов, принимающих участие в восстании, сами по себе люди набожные. Многие из бойцов до восстания не отличались особой религиозностью, но теперь молятся и черпают вдохновение в исламе. Многие считают, что если погибнут, станут мучениками и попадут в рай. Они не сражаются за ислам, но вдохновляются им. Некоторые употребляют алкоголь, что запрещено в исламе, и не молятся. А их братья по оружию не заставляют их молиться.
Из тех шейхов, которые играют важную роль в революции, многие на самом деле суфии. Я встречался с суфийскими шейхами, которые создали свои собственные вооруженные формирования. На некоторых бойцов также влияет общее чувство принадлежности к суннитскому исламу, других же это не волнует. Мне довелось увидеть одну вооруженную салафитскую группу в Идлибе. Я также нашел некоторые группы, которые косвенно получают финансовую помощь от исламистских организаций в изгнании, таких как «Братья-мусульмане», хотя не заметно, чтобы это как-то повлияло на их идеологию. Некоторые бойцы — сыновья или племянники тех, кто был заключен в тюрьму в 1980 году за предполагаемое членство в «Братьях-мусульманах».
Действуют ли в Сирии палестинские группы?
В Хомсе есть вооруженные палестинские группы, работающие с оппозиционным Революционным советом Хомса. Осенью они помогли эвакуировать раненых из района Баб Амр, и перевезли их в лагерь палестинских беженцев в Хомсе, где также происходили демонстрации. Вооруженные палестинские фракции в Ливане и Сирии много лет получают военную подготовку. Но в то время как эти фракции, официально, старательно воздерживаются от принятия участия в конфликте, многие отдельные члены, конечно, участвуют. В Латакии летом и осенью палестинцы, обученные обращению с взрывчатыми веществами и другим военным навыкам, помогали оппозиционной милиции в районе Рамель. Палестинцы с медицинской подготовкой также оказывали помощь. Аналогичную помощь палестинцы предоставляли в Дераа. Палестинцы, связанные или с ХАМАС, или с Народным фронтом освобождения Палестины, по некоторым сообщениям, занимались контрабандными поставками в Сирию от имени революционеров.
ХАМАС отозвал всех своих членов и их семьи из Сирии, за исключением своего политического управления. Как организация, ХАМАС до сих пор благодарен режиму за поддержку, полученную на протяжении многих лет. Палестинцы в Сирии интегрированы в общество, и они арабы-сунниты — как большинство сирийцев.
Движение находится в трудном положении. Оно является членом «Братьев-мусульман», но близко к сирийскому режиму. «Мы преданны сирийскому режиму в том, что не имели отношений с сирийскими «Братьями-мусульманами», — сказал мне один представитель ХАМАС. «Мы преданны режиму тем, что не принимаем участия. Если мы не можем остановить огонь, то не хотим быть растопкой для него. Этому мы научились из опыта Арафата в Кувейте», — сказал он, имея в виду изгнание палестинцев из Кувейта в 1991 году, когда палестинский лидер Ясир Арафат встал на сторону Саддама Хусейна.
«Позиция ХАМАС отличается от «Хизбаллы», — продолжал этот представитель. — Мы сунниты, у нас есть поддержка людей. У нас есть поддержка со стороны Ирана и Сирии, но она не единственная. Если мы потеряем поддержку Ирана и Сирии, это сильно на нас повлияет — но это не стратегическая потеря. Это не как у «Хизбаллы». Если «Хизбалла» потеряет поддержку Сирии, это может быть концом «Хизбаллы». С самого первого дня мы заявили, что благодарны режиму — который поддерживал сопротивление [ХАМАС] в очень трудные периоды, которые мы пережили, и в то же время восхищаемся людьми, которые добиваются свободы, реформ и процветания.
«[Глава] Хамас Халед Машааль пытался советовать Башару Асаду провести реформы после того, как Мубарак в Египте потерял власть, предупреждая его, что подобное может произойти и в Сирии. Но Асад считал, что застрахован от таких восстаний. Машааль встречался с высокопоставленными сирийскими должностными лицами, такими как Асеф Шавкат, Валид аль-Муаллем и Бутейна Шаабан, предлагая посредничество между властью и ее народом. Он также встречался с Хасаном Насраллой из «Хизбаллы», чтобы попросить его передать свой план Асаду. Но все попытки посредничества окончились неудачей».
Некоторые члены Сирийского национального совета сказали ХАМАС, что движению не следует совсем покидать Сирию, поскольку новое правительство, которое придет на смену Асаду, будет находиться под давлением со стороны США, так что члены ХАМАС, возможно, не смогут вернуться. Но если они сохранят свое присутствие в стране, то новому правительству придется иметь с ними дело «как с данностью».
